Задумавшись, я не сразу поняла, что погруженный в полумрак ресторан пуст. В центре — мягко подсвеченный стол, играла тихая спокойная музыка. Из-за стойки с любопытством выглядывали официанты, видимо, ресторан, снятый целиком ради двух посетителей, — событие редкое.
— Вина?
Я кивнула. Подумалось, что в мерном гуле бесед заполненного посетителями ресторана говорить было бы легче.
— Варвара, а ведь мы с вами встречались раньше, не помните?
Я снова кивнула и поджала губы. Да, еще по дороге сюда в вязкой тишине машины я вспомнила, что видела этого Высшего раньше.
Почти шесть лет назад, на защите диплома перед интернатурой.
Наш выпуск был очень сильным, на защиту приехали люди из министерства, среди которых был и этот айянер. Несмотря на основную специальность «детский врач», я замахнулась на социальную сферу. У меня был амбициозный проект по реорганизации системы детских домов, с точки зрения не просто детского врача, а психолога и бывшей воспитанницы детдома. Я вложила все знания, всю душу в этот проект, который, как мне казалось, мог бы дать детям, лишенных родителей, более подходящую среду для взросления. Комиссия отнеслась к моей идее скептически, но пятерку я получила.
А вот айянер остановил меня в коридоре и похвалил. Предложил обратиться к нему, если я захочу воплотить свой проект в жизнь. Я была так счастлива от полученной пятерки, от похвалы и от того, что все позади, все закончилось… что в порыве чувств обняла незнакомого Высшего. Он посмотрел на меня странным взглядом и бросил загадочное:
— Ну надо же…
Потом развернулся и ушел. Смелости ехать в столицу с проектом, который все назвали красивым, но утопическим, у меня не нашлось.
Принесли салаты, и я порадовалась, что не пришлось страдать над меню. Сотар Ти-Данего стал расспрашивать о том давнем проекте, и я смогла отвлечься, почувствовав под собой знакомую почву. Мы смеялись и пили вино. Советник говорил со мной так искренне, что вскоре стало совсем не важно, кто и что вокруг дурацкое. Я рисовала на салфетке, а он внимательно слушал. У меня даже возникла шальная мысль, что советник здесь ради меня и моей мечты.
— Варвара, хотели бы вы воплотить свою идею в жизнь?
От этого вопроса я чуть не подпрыгнула. Ох, он еще спрашивает? Ладони вспотели от волнения и хмельной радости: я уже предвкушала дальнейшую работу над проектом, о котором пыталась даже не вспоминать.
— Да, конечно! Но… — Я замялась. — У меня нет опыта в данной сфере.
— Это все решаемо. Будут и нужные люди, и деньги. Это в моей власти. А в вашей — согласиться на небольшой контракт… всего на месяц. А потом мы вернемся к вашему проекту.
— Что за контракт?
— Чтобы обсудить его, нужно подписать соглашение о неразглашении.
— А если я не захочу?
Сотар Ти-Данего некоторое время молчал.
Так вот ради чего ужин — чтобы предложить мне таинственный контракт, а разговоры о моей мечте — всего лишь попытка меня расположить, купить. И никто не будет возиться со мной, если откажусь.
Передо мной на стол легли листы с уже готовым соглашением. Я внимательно его прочитала — вроде ничего подозрительного. Поставила подпись и подняла настороженный взгляд на Сотара. Интуиция не обещала мне ничего хорошего.
— Варвара, по контракту, который мы заключим сегодня, вы должны жить во дворце несколько недель и… изображать невесту аттара.
Я была оглушена абсурдностью и нелепостью данного предложения. Зачем им это? Почему я? Вопросы хаотично метались в моей голове.
Но я задала, похоже, самый щекотливый:
— Что значит — изображать? Насколько… — я преодолела секундную неловкость, — правдоподобно?
Советник спокойно улыбнулся.
— Да, Варвара, и в постели тоже. — Он написал что-то на салфетке и протянул мне. — Это сумма вашего гонорара.
В глазах потемнело. К горлу подступила тошнота. Я застыла, пытаясь вникнуть в смысл его слов.
Как он мог… как он мог приволочь меня в этот ненавистный ресторан, протащить меня по ранящим осколкам худших воспоминаний, как посмел он извлечь на свет мою давнюю мечту и осквернить ее своим мерзким предложением? Побыть эскортом за… размер суммы плохо укладывался в голове.
— Я не шлюха, — ответила осипшим голосом.
— Маарам платят гораздо меньше…
Я побледнела. Мне было без разницы — больше или меньше. Я не смогу, не смогу воплощать свой проект, помня, что за это право заплатила своим телом.
Меня мутило. Это все какая-то недобрая шутка. Недавно пьянящее вино обернулось ядовитым дурманом, снося остатки спокойствия. Я вскочила, путаясь в скатерти. Кажется, что-то разбила.
Сотар пытался что-то объяснить, убедить, что я все не так поняла. Кто-то попробовал перехватить меня на выходе. А я накричала в ответ.
Я сбегала… от ненавистного ресторана, от болезненных воспоминаний, от этого жуткого вечера, который резонировал внутри меня со всем «дурацким» и ранил в самое сердце…
Фальшивое кольцо на пальце жгло кожу. Я так хотела им отгородиться от репутации маар… но, похоже, мало преуспела…
Глава 2
Домой я добралась на такси… и вот снова утро, а я, проведя в ознобе всю ночь, так и не смогла найти хоть одно нормальное объяснение тому, что вчера произошло. К утру бешеная гонка нескончаемых вопросов без ответов начала утихать и в голове наступило неприятное отупение. Злость на советника ушла, и я смирилась с фактом непристойного предложения.
Кто знает, может, для Высших все это нормально? Наверное, не стоило устраивать скандал.
Но все так неудачно сложилось! Ресторан, который разбередил старую рану, Сотар, который так умело нашел мое самое слабое место. Я была просто не готова спокойно принять происходящее.
Одно знала точно: мой ответ был честен. Я в любом случае не смогу. Не смогу спасть с чужим мужчиной за деньги, будь он хоть самим аттаром.
На работу в итоге я вышла, ощущая себя откровенно больной.
Ходила по коридорам больницы и кому-то кивала. Молча осматривала больных и выписывала направления. Мыла руки перед операцией и отвечала на вопросы коллег. На автомате выполняла свою работу и ничего не чувствовала. Все мысли и чувства были закрыты настолько наглухо, что внутри ощущалась лишь свинцовая тяжесть и хотелось стукнуть себя, чтобы разбудить.
Я ходила по палатам, сидела в кабинете, слушала людей… и при этом меня там словно и не было. А в голове все сильнее шумело, все острее и острее билась о виски боль.
После обеда меня отловила Катя
