— Это только сейчас так кажется, — улыбнулась я. — Потом ты встретишь другую, и уже она станет твоей единственной. По крайней мере, до свадьбы всегда есть выбор.
— Да я вообще не женюсь! — прозвучало немного по-детски. — Тебе я предложил только потому, чтобы дать настоящую семью, которой у тебя не было.
— Спасибо, — удивилась я неожиданному признанию.
— Останься со мной.
Я вспомнила Лэнса, его слова: «Хочу, чтобы ты осталась». Он не сказал прямо, что желает, чтобы я осталась с ним, но именно это он подразумевал тогда.
Выбор похож на развилку двух или нескольких дорог. Ты стоишь, смотришь, думаешь, по какой идти. Однако когда встаешь на одну из них, остальные оказываются у тебя за спиной. Почему Дэй? Почему не Лэнс? Ведь у него тоже были все шансы пленить мое сердце своей заботой и любовью? Наверное, потому что изначально Дэй обладал неоспоримым преимуществом — он был моим мужем. Значит, ему просто повезло? Выпал самый сильный козырь из колоды? Или дело не только в этом? Не знаю. Не хочу раскладывать анатомию любви по косточкам. Знаю одно: чем дальше я буду уходить по выбранной мною дороге, тем более прямой и единственно правильной она будет мне казаться. Не стану оглядываться и о чем-то сожалеть. Моя любовь к Дэю будет расти и изменяться, как растем и изменяемся мы сами, становясь более зрелыми и разносторонними личностями.
— Не могу.
— Не могу или не хочу?
— Нам просто с тобой не по пути, — грустно улыбнулась я.
— Задрипка… — прошептал Смирнягин, прижимая меня к себе и легко целуя волосы на макушке. — Я буду скучать. Не пропадай насовсем.
— Мне пора.
— Ревнует? — отстраняясь, понимающе усмехнулся парень.
— А ты бы на его месте?
— Вообще бы никого к тебе не подпускал.
— Спасибо за все, — крепко пожала я Сашке руку.
Он молчал, задумчиво разглядывая мое лицо.
— Ты так ничего и не рассказала… И не расскажешь?
Я отрицательно покачала головой.
— Когда отчаливаете?
— Скоро. Прощай.
— Хочешь сказать, это последняя наша встреча? — дернулся парень.
— Да. Оставлю ключи соседке.
Про деньги, которые приготовила для оплаты своего проживания, намеренно промолчала. От меня все равно не примет, а от соседки придется взять.
— Послушай… — Смирнягин явно не знал, что еще сказать. Несколько раз он нервно провел рукой по волосам. — Почему обязательно уезжать? Почему вы не можете жить здесь?
— Так надо, — медленно пятясь, тихо произнесла я, про себя подумав: «С глаз долой — из сердца вон. Разве так не лучше для всех?»
— Для одной девчонки слишком много дурацких секретов, — возмутился Сашка, идя следом.
— Согласна, — я развернулась и быстрым шагом пошла прочь.
— Арина, — парень догнал, нежно обнял со спины и прижался щекой к моей щеке. — Если твой желтоглазый тебя обидит, возвращайся.
«Нет! Не жди! Живи!» — прокричала я про себя, а вслух сказала:
— Ты жуткий собственник.
— Есть немного, — теплое дыхание шевельнуло волосы на виске.
— Я пойду?
— Не прощаюсь, — Сашка нехотя разжал объятия.
— А знаешь, у меня есть к тебе просьба, — повернулась я к парню…
* * *Перед тем как вернуться в свой чужой мир, я должна была встретиться еще с одним человеком — своим приемным отцом. Чтобы узнать его новый адрес, позвонила маме Любе. Та нехотя назвала улицу и номер дома. Это была полуразвалившаяся избушка на выезде из поселка, заброшенная за ненадобностью. Отец действительно перестал пить и пытался привести дом в порядок: отремонтировал печь, залатал дыры в полу, поменял разбитые стекла, у прореженного временем и вандалами штакетника сколотил лавку, чтобы отдыхать на ней вечерами и щелкать семечки. За этим занятием мы его с Дэем и застали.
— Папа, привет.
— Привет, дочь, — совершенно спокойно ответил мужчина, словно мы виделись с ним каждый день и не по разу.
— Это Дэй, — представила я двуликого.
— Владимир, — протянул руку отец.
Уже привыкший к подобному приветствию, Дэй ответил крепким рукопожатием.
— Пришла сказать, что выхожу замуж и уезжаю.
— Далеко? — светло-серые глаза мужчины казались совсем прозрачными.
— В другой мир, — отрешенность отца заставила меня сказать правду, чтоб хоть как-то его встряхнуть.
— Надеюсь, лучший, чем этот?
— Просто другой, — вздохнула я и села рядом.
Дэй продолжал стоять, не вмешиваясь, но и не спуская с нас внимательного взгляда.
— Прости, — после продолжительной паузы дрогнувшим голосом произнес отец.
— За что?
— За все. И спасибо. Твое исчезновение заставило меня пересмотреть свою жизнь. Только поздно, наверное…
— Лучше покажи, как ты здесь устроился, — потрепала я отца по плечу.
— Правда хочешь посмотреть?
— Конечно.
Показывая нам дом, мужчина оживился, разволновался, будто освободился от сковавшего его эмоционального оцепенения.
— У тебя тепло, — заметила я, осторожно касаясь побеленного бока русской печки.
— Чай будете?
— Будем. Папа, но как же зимой? Надо много дров. И ремонт еще не закончен.
— Куплю. Не переживай. Я работаю. Деньги есть. Знаешь, сколько на выпивке экономится? Точнее, на невыпивке.
— У меня к тебе предложение. Наливай чай и поговорим.
Мы с Дэем сели за стол на недовольно скрипнувшие под нежданными гостями табуретки. Отец разлил заварку и кипяток по граненым стаканам в металлических с синим узором подстаканниках и щедро насыпал в плетеную корзинку без ручки мелкие сушки.
— Чем бог послал, — оправдался он за скромность угощения.
— Папа, я нашла тебе работу с проживанием, — не стала я оттягивать важный разговор. — Ты же знаешь моего одноклассника Сашу Смирнягина? У его родителей большой коттедж. Саша поступил в университет, родители в отъезде, старший брат давно в городе обосновался. Дом остается без хозяев. Летом там постоянно живет садовник, а зимой никого нет. Поэтому им нужен человек, который будет чистить снег, делать мелкий ремонт и просто присматривать за домом. Пару раз в неделю приходит домработница. Для экстренных случаев есть тревожная кнопка. Соглашайся. Перезимуешь, денег заработаешь и снова вернешься сюда достраиваться.
— Надо подумать, — кашлянул отец, опуская взгляд.
— Некогда думать. Папа, я сегодня уезжаю. Очень далеко. И хочу быть уверена, что с тобой все будет в порядке. Пожалуйста, соглашайся.
За столом воцарилось молчание. Дэй откинулся на спинку стула, задумчиво рассматривая окружающую обстановку.
— Хорошо.
Я заметила, как по щеке отца катится слеза.
— Пап, ты чего? — качнулась я вперед и приобняла мужчину за плечи.
— За что ты со мной так… по-доброму? — прохрипел тот.
— За то, что ты мой отец…
Мы с Дэем стояли около дороги и смотрели, как в макушках сосен догорает рыжий закат.
— Так хотела вернуться, а теперь сама же сбегаю отсюда навсегда, — с усмешкой произнесла я и поежилась от колючего осеннего ветра — предвестника ранней зимы.
— Не уверена в выборе?
— Не уверена, что не буду скучать, — поправила я двуликого и твердо добавила: — Но жалеть о своем решении никогда не стану.
— Обещаю, ты будешь счастлива, — поворачивая меня к себе, заверил Дэй.
— Не бери на себя подобную ответственность, — покачала я головой. — За свое собственное счастье в наших отношениях я отвечаю сама, так же, как и ты за свое.
— Ты не перестаешь меня удивлять, моя сильная слабая
