Крестов замолчал.
–?Ты не расстраивайся, – посочувствовал ему Мечник. – Капризная, противоречивая особа…
–?Да, Ирен противоречива, для нее нет правил. Слушай дальше.
–?
Крестов перекинул блок страниц до места, отмеченного закладкой:
–?Здесь на уголке начерчен треугольник. Равнобедренный. И вот комментарий.
Крестов замолчал и закрыл дневник.
–?Да-а, – шумно вздохнул Мечник. – Кажется, мы единомышленники.
–?Молочные братья, – уточнил Крестов. – И нам пора перейти к действию.
Ирен сидела в своей комнате за машинкой, что-то быстро урывочно печатала. Выхватывала лист, рвала, мяла, пыталась сжечь в пепельнице, обжигая зализывающимся фитилем пальцы, закладывала новый лист и опять печатала, печатала. Одета она была по-курсистски: в темную узкую юбку и красивую бежевую блузку с расстегнутым воротником. Это очень шло к ее упругим пшеничным кудрям, тонкой, даже хилой шее и ко всему ее кукольно-фарфоровому виду, не соответствующему, однако, темным, глубоко посаженным синим глазам, глядевшим тяжело и нешуточно.
В дверь позвонили.
Она вынула лист, свернула его вчетверо, положила под машинку и пошла отворять.
На пороге стояли Крестов и Мечник. Одетый с иголочки, в выходном костюме, с кожаной «бабочкой», ее невысоконький, с зачесанными назад волосами Крестов и рядом, по его правую руку, непогрешимый, невозмутимый, которого вот уже неделя, как она не видела, Мечник.
Ирен остекленела. Даже кудряшки стеклянно брякнули.
–?Что же ты не приглашаешь? – отвесил поклон, какого не делал со дня свадьбы, Крестов.
Ирен сделала шаг назад и в сторону и подумала о музее восковых фигур: сейчас она тоже была восковой куклой.
Вошел Крестов, за ним Мечник, совсем чужой, и Ирен узнала, что у кукол в животе может плавиться воск.
Прошли в гостиную. Ирен механически подошла к буфету, достала коньяк и рюмки – и эта механичность помогла ей взять себя в руки, обдумать, как себя держать и уж ни в коем случае не рухнуть в обморок. Главное, все отрицать. Она налила себе первой и первая же выпила.
–?Что ж ты меня не представишь… – обратила она к супругу глаза небесной чистоты, – твоему…
–?Не надо, – взмолился почти шепотом тот. – Мы пришли поговорить начистоту. Не выводить тебя на чистую воду, а поговорить начистоту. Ты ведь ни в чем не виновата…
Ирен молчала.
–?Ведь так больше не может продолжаться, – говорил Крестов, – и никто из нас троих не может больше так жить.
Ирен вопросительно посмотрела на Мечника.
–?Да, конечно, да, – всколыхнулся он. – Ты думаешь, я могу дальше спокойно относиться к тому, что ты со мной, только когда его нет? И я должен ждать все выходные, вечера, когда он, наконец, отлучится и ты придешь ко мне? Я не игра в кости; достала, поиграла, обратно сложила в коробку.
–?Да что ты, – болезненно сжалась Ирен. – Ты же знаешь, что это не так.
Крестов устроился на диване и, потягивая коньяк, наблюдал за любовниками.
–?Я давно тебя просил на что-то решиться, все рассказать ему, предлагал увезти тебя…
Ирен простонала:
–?Жалко, он ведь милый, добрый человек.
–?Вот! – чуть не подпрыгнул Мечник. – Ты его любишь! Так и скажи.
–?Н-нет, – простонала она опять, но оглянулась на Крестова. – Извини, милый, я совсем не то хотела сказать.
Мечник заходил по комнате, бормоча вполголоса:
–?Значит, не зря я, не зря…
Он остановился перед Крестовым.
–?Я должен признаться… Мы благородные люди, и я признаюсь…
Мечник прокашлялся и поправил воротничок.
–?Сударь, – обратился он к Крестову, – я хотел убить вас. Да.
Крестов выпрямился и положил руки на колени.
–?И какую же вы выбрали мне смерть?
–?О, чистую. Я уже договорился с наемным убийцей – профессионал высокого класса – и должен был только отдать ему деньги. Но в последнюю минуту мне попалась книжонка, так, детективчик бульварный. Небезызвестный нам треугольник: муж, любовник, она, – он поклонился в сторону Ирен. – И ей тоже жалко мужа, от жалости она жертвует любовью. Тогда любовнику ничего не остается, как послать ее благоверному, для которого она давно стала сиделкой, наемного убийцу. Убийца сделал свое дело, доложил заказчику, что все чисто, как договаривались, комар носа не подточит. Правда, в комнату вошла женщина, пришлось и ее убрать… Я ужаснулся от такого поворота и, спасибо книжке, денег убийце не заплатил, почему мы и имеем удовольствие сейчас беседовать.
–?Что же, – встал Крестов и пожал Мечнику руку, – благодарю, искренне благодарю, вы спасли мне жизнь. Взаимно.
Великодушная улыбка, озарившая было лицо Мечника, застыла гримасой.
–?Вы хотите сказать…
–?Да. Я тоже хотел вас убрать. Правда, только хотел. Из чего понял, что у вас должно быть больше причин хотеть того же самого, и поэтому, вернее, еще и поэтому пошел к вам разбираться.
Мечник рассмеялся:
–?Честно говоря, не было никакого убийцы. Был только детектив, книжка с красивой обложкой. Он-то и навел меня на мысль.
–?Я все это чувствовал, – сжал губы Крестов. – Я понял, что меня можно убрать и физически. Это могло прийти в голову и Ирен…
–?Что ты, я отметала эту мысль…
–?А-а! – он поднял палец. – Значит, автомобильная авария, несчастный случай все-таки приходили в голову… И тебе меня не жалко, Ирен?
Ирен вздохнула, сжалась, не решалась выдохнуть.
Крестов отвернулся.
–?Вот я, дабы избежать кровопролития, своего собственного кровопролития… Вам все равно это счастья не принесло бы. Совесть, раскаяние и прочие палки в колеса. Да и за свою тень Командора не ручаюсь. Так вот. – Он вдруг подпрыгнул и приставил себе ко лбу пальцы рожками, но потом подумал, что это совсем смешно, жалко и убрал их. – Я тоже, извините, несмотря на то, что муж, неравнодушен к Ирен, мне
