И не только надоесть – кое-кого я начал тихо ненавидеть и не на шутку опасаться. В первую очередь, конечно, мексиканского парня, всегда готового приветствовать вас широкой улыбкой. Вот только ничего доброжелательного в этой ухмылке не было, и открывала она два ряда отточенных искусственных клыков. Словно вы заглянули в пасть ящерицы-ядозуба, притаившегося под сухим кустарником где-то среди пустошей Соноры…
#Утром Хмурый Густав начал обход. Главарь Похитителей людей, окруженный толпой подручных, придирчиво осматривал свое хозяйство. Огромный, покрытый буграми мышц, с лицом, закрытым маской, он шел мимо загонов с пленниками, чуть припадая на одну ногу и принюхиваясь по-собачьи. Так, чем тянет из этой клетки? Скорым выкупом? Или только мочой и потом, страхом и бессильной злобой? В лагере сейчас держали несколько десятков пленников. Бизнес Похитителей был рисковым – человеческая жизнь на Утопии почти ничего не стоила. Угадать, за кого заплатят, а чьей пропаже только порадуются, было непросто. Поэтому, чтобы не терпеть убытков, брали не столько качеством, сколько числом. И не тянули: нет денег – освобождай помещение для свежей добычи.
Амир не отрываясь следил за маршрутом Густава, неторопливо шествующего мимо палаток и клеток, отделенных от нас подобием площади. Здоровяк так напрягал свои маленькие глазки, что они уже покраснели и начали слезиться. Не оборачиваясь, он без остановки зловеще бурчал:
– Сейчас точно кого-нибудь вниз башкой подвесит… Или палец кому-нибудь отрубить прикажет. В письме пошлет, напоминание вроде… А еще, говорят, они с «Черным легионом» торгуют… Прилетит сюда вертолет, набьют теми, за кого не платят, – и прямиком на базу…
– В самом деле? – удивленно переспросил торговец. – А на что мы сдались Легиону?
– Воевать за них будешь! Там из любого солдата смастырить могут… Даже из тебя, барыжья душонка. Ненадолго, правда, до генерала не дослужишься… В мозги плату запихнут, чтобы приказов слушался. А по венам жижу пустят, от которой раны на бегу заживают. И вперед – на передовую, с роботами биться. Не уложат в бою – сам от этой жижи скоро сдохнешь. Она от ран здорово помогает, но только на время. А потихоньку тебе нутро выедает… А таким вот, – он кивнул в сторону арлекинки, – глаза вырезают, а вместо них специальные сенсоры вживляют, чтоб сразу во все стороны таращилась. К такой сзади незаметно не пристроишься, ха-ха-ха! Слышь меня, красивая?
Арлекинка в своей камере даже бровью не повела. Еще пару дней назад она бы припечатала здоровяка так, что он бы сразу заткнулся и только сердито сопел в две дырки. И это только словами. От физических действий защищала крепкая решетка, и я не был уверен, что даже при такой разнице в весе он смог бы взять верх в драке. Арлекинку держали в одиночке не просто так – даже здесь она быстро показала, на что она способна. Сначала ее отправили к каким-то двум мародерам: наутро их вытащили из камеры без признаков жизни. У одного был откушен нос и сломан кадык, другому свернули шею и выдавили глаза. Кажется, ниже пояса у обоих тоже было не все на месте. Поэтому теперь она расположилась в отдельных апартаментах, которые периодически нервно мерила шагами, злобно зыркая в нашу сторону.
Я же относился к ней с симпатией. Что поделать, если на Утопии более деликатным особам выжить не удалось? Правда, и среди уцелевших арлекинки выделялись особой жестокостью, заставлявшей усомниться в их вменяемости. В бою они плясали и хохотали, как безумные, не забывая рубить вражеские конечности и головы своими клинками. Одно спасение – держать их на дистанции. Не уложишь на подходе пулей – прощайся с жизнью.
Наша арлекинка к тому же принадлежала к известной банде, состоявшей из одних женщин. Они не признавали ничьей власти, переговоров не вели и мужчин в живых не оставляли. Если бы мы встретились в пустыне, я бы сразу проклял судьбу, но здесь мне даже нравилось, как она держалась. Не психовала, как Амир, не стелилась змеей в отличие от ушлого Джоза. От страха не тряслась, но и не делала вид, что ей все равно. Просто посылала всех куда подальше, пока и эту возможность не отняли радушные хозяева.
Наши взгляды встретились. Я не стал отводить глаз, хотя она, кажется, пыталась прожечь мне сетчатку и вскипятить мозг. К счастью, я не чувствовал у нее и следа особых пси-способностей, иначе бы мне пришлось несладко. Это продолжалось несколько бесконечных секунд. Скажу честно, я уже готов был сдаться, когда мы синхронно вздрогнули и отвлеклись друг от друга, услышав чьи-то отчаянные вопли.
Помощники Густава тащили за ноги бородача в лохмотьях, отощавшего до состояния скелета. Он дергался и отчаянно сопротивлялся, пытался вцепиться в песок, но только оставлял на нем глубокие борозды. Что-то кричал, всхлипывал и молил о пощаде.
Амир, который сидел тут дольше всех нас и знал обо всех узниках, ткнул в его сторону пальцем.
– Бывший хозяин «Астроникс». Монополисты были, серьезные ребята. Обороты – дай бог каждому. Слоган: «Доставка грузов по всей обитаемой и необитаемой Вселенной»…
Помолчав немного, поскреб складки на загривке и назидательно добавил:
– А теперь сюда из-за соседней дюны никто ящика консервов не притащит, чтобы ему жизнь спасти. Кончилась доставка! Могут прямо сейчас его на крюк отправить…
Джоз удрученно закивал головой:
– Да-да… Такой уважаемый человек, какое горе…
– Себя пожалей, торговец. Пусть лучше этот на солнышке болтается, чем мы… Он бы по нашему поводу точно не переживал!
Отставного повелителя межзвездных сухогрузов бросили к ногам Густава. Один из похитителей выхватил из-за пояса здоровенный тесак и наклонился к пленнику. Раздался звук, как будто топором разрубили мокрое полено. Крик на мгновение достиг оглушительной громкости, потом сорвался в тихое поскуливание. Густав довольно закивал головой и сделал своим головорезам замысловатый жест рукой. Его явно поняли, потому что рожи бандитов тут же расплылись в плотоядных ухмылках. Они снова повернулись к жертве, и у меня неприятно засосало под ложечкой. Смотреть на происходящее не было ни малейшего желания. Тем более что изменить что-либо было не в моих силах. Я постарался отстраниться от всего, закрыл глаза и перестроился на внутреннее зрение.
Первым делом я попытался отыскать те два огонька, которые так отличались от прочих. Алая точка, показавшаяся знакомой, по-прежнему двигалась к лагерю. Вторая куда-то пропала. Возможно, она так приблизилась, что я уже не мог ее видеть. Тогда она должна быть где-то совсем рядом, возможно, уже миновала ворота. Или за ночь ее кто-то погасил – даже человеку с особыми способностями здесь не приходилось рассчитывать на долголетие. Почти все, кого когда-то, как
