— Нам, — уточнил Антонов. — До сих пор вроде неплохо получалось, авось и дальше так же пойдет.
— Кто-то, по-моему, говорил, что это не его страна, и он тут что-то оптимизировать не может. Не напомнишь, кто именно?
— Ну так молодой был, глупый, и вообще, от ошибок никто не застрахован. Главное, их вовремя осознать, и все будет в порядке. Будем считать, что я осознал.
Эпилог
Десять лет для собаки — это уже далеко не молодость. Еще не совсем глубокая старость, но до нее уже недалеко, и наш Джулька исключением из этого правила не был. Ну да, он заметно пострел, обрюзг, почти перестал прыгать и бегать, а иногда даже ходил с заметным трудом.
— Вить, ты его немного полечить не можешь? — спросила меня Вера сразу после возвращения из Брюсселя. Надо сказать, что собаки в смысле восприимчивости к экстрасенсорному воздействию делились примерно так же, как люди. Джулька оказался «никаким» для Антонова и «седьмым» для Скворцова, то есть возможности для поправки его здоровья было немного. А переводить его в «десятые» методом предварительного убиения мы с Антоновым не рисковали — у нас просто не было достаточной практики в исцелении собак. Хотя, конечно, если он начнет помирать…
— Не начнет, — усмехнулся Антонов. — Совсем ты с этими мировыми проблемами зашился, уже не видишь, что происходит прямо у тебя перед глазами. Ничего, вечером я тебе уточню, куда следует смотреть и на что обратить внимание. По-моему, это не менее важно, чем твои наполеоновские планы по оптимизации СССР.
— Да что же такое ты мне хочешь показать?!
— Во-первых, не показать, а всего лишь, повторяю, обратить твое драгоценное внимание. Или, выражаясь в более доступной форме, ткнуть носом. А во-вторых, потерпи, осталось совсем немного. Часа три, от силы три с половиной.