– Рубеж один!
То есть пехота противника подошла уже почти вплотную к стенам!
Даже отсюда я слышу грохот одновременного подрыва десятка мин. Представляю, что сейчас происходит на поле… Рядом со мной беззвучно оседает боец – пуля пришла неведомо откуда.
– Всем внутрь! – кричит дежурный. – Вороны!
То есть на подходе звено самолетов. Наш последний козырь в этом бою. Два десятка шестикилограммовых бомб.
– Под крышу! – толкаю я ближайшего бойца. – Передай дальше!
И тут рвануло… с неба обрушилась смерть.
Во рту песок, в ушах гудит… Но – цел. И даже не ранен.
А передо мной стоят два бойца с ящиком взрывчатки.
– Момент…
Танк стоит неподвижно, мотор не работает. Вспрыгиваю на броню и стучу прикладом по башне.
– Эй! Сейчас мы вас к хренам собачьим взорвем! Мысли есть?
Секунда… другая…
Щелчок, скрежет – приподнимается люк. И по броне съезжают три пистолета.
– Не стреляйте!
Спекся экипаж.
– Оприходуйте их… – спрыгиваю на бетон.
– Дежурный! Доложить обстановку.
Отвечает незнакомый голос.
– Наблюдаю большое количество горящих танков. Вороны докладывают – организованного сопротивления нет. Наблюдаются отдельные группы противника, спешно отходящие к лесу.
– Большое – это сколько? И где прежний дежурный?
– Визуально – вижу семь. По докладам, два танка прорвались внутрь – их не наблюдаю. Прежний дежурный убит – в штаб прорвалась группа атакующих. Общей численностью до взвода. Дежурная смена вступила в бой, и почти все погибли. Подоспевшими силами противник уничтожен.
– За прорвавшиеся танки не переживай – подбиты. Экипажи взяты в плен. Что там с саперами?
– Сверло ранен. У них погибло два человека. Но медики на месте – помогут.
– Так… Тишина – Беглецу!
– На связи.
– Ты там как?
– Отбились… К нам тоже заглянули, но им не повезло.
– Понятно. Колун!
– Да здесь я…
Оборачиваюсь.
Пулеметчик стоит, опершись на стену. Весь изодранный, морда черная, только зубы белые видны. Левый рукав разорван, и рука наспех перебинтована.
– Как ты?
– Контузило… в башке словно футболисты по мячу стучат. Пить хочу…
Оборачиваюсь к сопровождающим. Их уже пятеро, и один перевязывает товарища.
– В санчасть его проводите! И этого тоже туда, неча тут передо мной форсить!
Закинув за плечо автомат, двигаюсь в сторону штаба – сверху все же виднее, да и дым уже немного рассеялся. Сворачиваю за угол и натыкаюсь на тот самый броневик. Сверху мне приветливо машет рукой стрелок.
– Иди-ка сюда…
Он спрыгивает на землю. Совсем пацан…
– Ну ты и отчаюга! – качаю головой. – Рисковый мужик! Сколько тебе лет-то?
– Семнадцать! Будет…
– И уже башенный стрелок?
Парень потупился.
– Заряжающий… Ранило Михеича-то…
– Стрелок! Это я со всей ответственностью заявляю! Держи – от Беглеца лично!
И вытащив из кобуры «Браунинг», вручаю его смущенному парню. На щечках пистолета вырезана большая буква «Х» – не спутаешь!
– Вот тебе и три запасных магазина… Звать как?
– Борис… Морозов я!
– Запомню!
Перед дверью штаба пришлось задержаться – оттуда выносили тела погибших. Вот ведь как все сложилось… не выскочи я тогда в дым – сейчас и меня так вот тащили бы…
В комнате дежурного кавардак, пулевые отметины на стенах, часть аппаратуры и почти все телефоны разбиты, словом – повоевали и тут.
– Обстановка?
– Вороны докладывают – противник бежит. По нашим предварительным подсчетам, куда-то пропал один танк и около десятка автомашин – сбежали, скорее всего. Все прочие подбиты или уничтожены. Со стороны противника уничтожено до трехсот человек.
– У нас что?
Выслушав ответ, тяжело опускаюсь на стул.
Да…
Херовый я командир…
– Не тушуйся, – опускается рядом Горлов. – Тут и Буденный хрен бы чего такого изобрел!
При таком-то численном перевесе, да танки! В блин бы раскатали за пять минут!
– Ты думаешь?
– Только на твоих минах их три штуки гробанулось! Да еще один вы взяли почти целым! Не сработал козырь-то! Побили его!
Поднимаю голову – все в помещении дежурного стоят.
– Чего так? Пошто не на местах?!
– Кончен бой, командир – они выбросили белый флаг. Сдаются!
Меня хлопают по плечам, жмут руки.
Конец?
Мы победили?
Иду вдоль строя пленных. Видок у них… тот еще. Много раненых, некоторые – так очень даже тяжело, они в сторонке лежат.
– Сколько их тут?
– Двести сорок один человек.
М-м-да… вдвое больше, чем нас…
И кого тут только нет! Обычные наймы, княжеские дружинники, просто искатели удачи – всякой твари по паре.
– Перевязать! Запереть пока в боксы. Раненым оказать помощь – и в отдельное помещение. С нашими рядом не класть!
По полю приближается группа людей. Несколько человек идут в центре, это явно пленные. По сторонам шагают автоматчики. Не наши – это ребята из соседнего каравана.
Вглядываюсь…
Ба, знакомые все лица!
Намид – весь какой-то перекособоченный. И посланец торгашей.
– Где их взяли?
– Удрать пытались. Танк в болоте завяз, а у машины мы колесо прострелили.
– Сопротивлялись?
– Этот, – указывает старший конвоя на представителя купцов, – сразу руки поднял. А вон тот отбивался, пока ему плечо не прострелили.
Ага, понятно, отчего Намид такой скривившийся – больно ему. Ну, ничего… я хоть и не доктор, но вылечить кой-чего могу.
– Этих двоих – со мной! Прочих – в общую кучу.
Обходя воронки и разбитые автомашины, подходим к боксам, где стоят наши грузовики.
– Открыть ворота!
Машины почти не пострадали, прочные стены сберегли их от осколков. По моему знаку бойцы снимают из кузова мешок.
– Развяжите.
Толкаю мешок носком ботинка, и на бетон с тихим шорохом высыпается… песок.
– Конвой был весь загружен зерном. Но мы знали про то, что нас пасут, и не хотели рисковать. И поэтому каждый наш встречный караван перегружал к себе часть зерна, заменяя его песком. Именно они и развозили его конечным потребителям. Те самые «химики», которых вы так стремились опорочить!
Если бы я с размаху дал торгашу дубиной по башке, он и то так не поразился бы!
– Так здесь… здесь ничего не было?!
– Последнее зерно увезли те грузовики, которые сюда приходили. А горели тряпки, которые мы полили отработанным маслом.
– Ты все знал? – цедит сквозь зубы Намид.
– Кроме того, что ты будешь возглавлять эту гоп-компанию. Отчего, по-вашему, не пришла помощь от купцов? Так некому уже было ее посылать! Вас целенаправленно вели именно сюда. Туда, где все было готово к встрече. И большинство ваших «нанимателей» вскорости смогут разделить с вами горечь поражения. За ними уже пошли…
Он дергается, но тотчас же получает прикладом по спине – охрана бдит!
– Что ж вы думали, мы позволим вам украсть завтрашний день у тех, кто и сегодня-то вполсилы существует?
Купчик пытается что-то объяснить, но получает пинок от сотоварища.
– Молчи уж! – морщится Намид.
– Ты тогда верно сказал – это был не князь, – я смотрю на него недобрым взглядом. – Кто-то недостаточно хорошо сделал свою работу. Ничего, я постараюсь исправить это упущение… Выведите их на улицу!
Пленных еще не успели разогнать по боксам. И теперь они смотрят на то, как их бывших предводителей ставят к стенке.
Молчат.
– Вы все их знаете, – обвожу взглядом притихшую толпу. – И вместе с ними шли сюда, чтобы забрать у людей последнюю надежду. Пропить и прогулять их будущее – их завтрашний день!
Тишина.
Только порывы ветра поднимают пыль и разносят
