Мне хотелось в скульптуре создать портрет дорогого моего учителя. Хотелось запечатлеть выражение его живых глаз, губ, знакомые морщинки и сделать так, чтобы сквозь это живое лицо проступал целостный образ человека – сильного, умного, одаренного художника и мечтателя. Работа была тяжелым и суровым испытанием. Моими соавторами были архитекторы А.Ф. Хряков и А.И. Великанов. Нами было представлено два проекта. Первая и вторая премии были присуждены нашим работам.
Так началась моя жизнь в искусстве».
У Щуко Вучетич научился упорству в труде, целеустремленности и нечеловеческой работоспособности. Он не помнит, когда отдыхал его учитель. Щуко бывал на различных совещаниях и заседаниях, на приемах, в кругу друзей, а ночами работал в мастерской, вместе со своим учеником.
Он говорил:
«Молодой художник не имеет права на бесплодное времяпровождение. Он должен работать, творить, участвовать по возможности на всех выставках и конкурсах.
Жизнь человеческая недолговечна и «просвистеть» ее не мудрено. Надо иметь мужество и твердость, принимать вызов, бороться и побеждать, преодолевая все преграды.»
Вучетич работает на строительстве Государственной библиотеки.
В 1940 году он назначается художественным руководителем художественных экспериментальных мастерских Управления строительства Дворца Советов.
Тогда же Вучетич создал ряд остропсихологических портретов: В.А.Щуко, академика А. Д. Сперанского, искусствоведа М.В. Бабенчикова.
История мирового искусства раскрывает природу форм. В памяти человечества веками хранится все то, что с предельной простотой и ясностью рассказывает о душе народа, его думах и чаяниях, что полно глубокого смысла и содержания. Все изыски форм, все попытки создать пластические абстракции осудил самый строгий судья – время. В его приговоре все точно и глубоко обосновано.
Лишь тот художник остается жить в веках своими произведениями, который служит своему народу, его будущему. Время хранит только те произведения, в которых оно само отразилось. Если художник не знает того, что он хочет передать своим произведением народу и о народе, он обречен на провал. Художник должен языком своего искусства рассказать «о времени и о себе». Ибо истинный художник и его индивидуальность неотделимы от эпохи, в которую он живет, от общества, для которого он творит и о котором он повествует.
Вот практика, жизнь. Микеланджело Буонарроти отражал свою эпоху.
Великая мечта Вучетича – увидеть произведения великого скульптора, сбылась! Идя по Риму, «вечному городу», он старался не проронить лишнего звука, чтобы не нарушить чувств и переживаний, которые наполняли его сердце.
Громадная колоннада обрамляет два сочных и многоводных фонтана. Их брызги разлетаются далеко, освежая духоту воздуха. Это площадь собора св. Петра. Здесь, за пятьсот лет до этого, ходил в стоптанных своих сандалиях один из величайших гениев, каких когда – либо знало человечество, не всегда сытый, но во веки веков великий. И здесь витает дух великого Микеланджело. Поднимаясь по крутому маршу широкой лестницы, попадаем в собор. Евгений Вучетич у микеланджеловской «Пиеты». В «Пиета» автор воплощает в своих группах новую тему – взаимной человеческой общности в различных ее видах
Е.В. Вучетич. Рабочий момент
Нет таких слов, чтобы описать чувства и мысли у подножия этого мирового шедевра!
Микеланджело добивался воплощения своих замыслов сначала на бумаге и компоновал нужные фигуры, даже не заглядывая в подготовленные наброски, сделанные с натуры: все подсказывала ему цепкая память, точная память.
Затем он переходил от плоского бумажного листа к трехмерной модели из глины. Лепил Микеланджело свободно, не стремясь к абсолютной точности, потому что при переводе в другой материал формы все равно должны измениться. Желая что-либо подчеркнуть и усилить, он то добавлял глины, то отщипывал и срезал ее. Затем он брал воск, у воска есть нечто общее с мрамором – оба схожи на ощупь и оба просвечивают. Он питал уважение ко всякому материалу и применялся к его особенностям: в рисунках пером штрих у него как бы передавал ткань кожи; глину он заставлял выражать мягкое движение телесных форм – живота, откинутого назад торса; гладкий воск хорошо показывал поверхность тела, ее эластичность. Но ни глиняная, ни восковая модель никогда не были для него эталоном; они служили лишь некоей отправной точкой, грубым эскизом. С резцом в руках он обретал новый заряд энергии: тщательная разработка модели только связали бы его как путы, принуждая воспроизводить в мраморе то, что было вылеплено раньше в глине и воске.
Истинный порыв таился лишь в самом мраморе. Рисование и лепка моделей были лишь мышлением Микеланджело. Рубка мрамора – действием. Он должен был придать мрамору возвышенную духовность, изображая человека живым – живым в каждом нерве и мускуле, в каждой жилке и косточке, в волосах и пальцах, глазах и губах. Буквально все должно быть живым, если воспевается мощь и величие человека.
БОГ НАГРАДИЛ ДВУХ ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ – МИКЕЛАНДЖЕЛО и ВУЧЕТИЧА ВЕЛИКОЙ ЛЮБОВЬЮ К ЛЮДЯМ.
Два великих ваятеля в камне, литье могли передать отблеск, некое свечение, глубокое сочувствие и любовь. Слитность и внутреннее созвучие передает чистейшее и совершенное человеческое качество. Смысл фигур заключен в человеческих достоинствах, красота их лиц и телесных форм отражает величие духа человека.
С этими двумя людьми разговаривали камни, и они передавали их истинные радости, изображая живое тело с ощущением биения пульса и мертвое тело, которое вызывает сострадание тех, кто смотрит на мрамор, гранит и думает над ними…
Объяснение такого чудесного явления – в человеческом теле нет таких форм, которые можно было бы назвать второстепенными.
И в этом есть тоже один из очень простых и вместе с тем чрезвычайно сложных путей и сторон постижения тайны художественной формы.
Евгений Вучетич – гений, неутомимый труженик. В жизни выглядел всегда моложе своего возраста, озорной, остроумный весельчак, прямолинейный, резкий в оценках, всегда окружен друзьями. Евгений наделен незримой, притягательной силой и обаянием. Вулканическая энергия, острый энциклопедический ум, дотошный любознательностью, жадный трудолюбием, непреклонный решимостью отстаивать свои идеалы. Евгений Вучетич превосходил своих современников и талантом, и редкой работоспособностью. В нем счастливо сочетались тонкое эстетическое чувство и способность разумно и логично мыслить, опираясь при этом на опыт, почерпнутый из общения с людьми, в процессе обучения и труда, природой, искусством, классической литературой. Любимыми поэтами для него были Маяковский и Есенин, любимые композиторы Бах, Бетховен.
В документальном фильме «Эпоха в камне. Евгений Вучетич» Е.В. Вучетич говорит:
– Я страшно везучий человек. Меня расстреливали, например, но не расстреляли; я попал в обвал в шахте на Донбассе на довольно хорошей глубине и не погиб; на войне контужен, но не убит…»
Только с таким характером можно прославить себя на весь мир. В целом – это кипучая, переполненная творческими поисками и замыслами натура, переполненная высоким духовным богатством и необыкновенным творческим горением.
Евгений Вучетич любил работать с молодыми скульпторами, передавая свой опыт. Так в 1970 году он пригласил Фридриха Сагояна в Москву – с ним началась их совместная работа по созданию мемориального комплекса, посвященного
