Тут я обратила внимание на Занудника, который впервые за целый день широко улыбался.
– Мне в голову пришла одна идея, – застенчиво проговорил он. – Не знаю, конечно, но вдруг…
– Какая идея? – спросил Отец Рождество.
Занудник снял очки, протёр, потом нацепил обратно на нос. Прикусил нижнюю губу.
– Мне просто подумалось… Может, Амелия попробует поработать с Нуш?
– Нуш? – переспросила я.
– С моей женой. Её зовут Н-н-нуш. Ей дали имя в честь любимого чиха её матери.
– Да, я знаю, кто такая Нуш.
– Она главный редактор «Ежеснежника», – продолжал Занудник. – Стала им после того как Отец Водоль ушёл в отставку. Я ею очень горжусь. Она самая умная эльфа во всем Эльфхельме. И знает столько длинных слов! Например, античудотворение, троллетрясение и сквазипухлотухлофырчание.
Занудник снова снял очки и попытался стереть последние крапинки зелёной краски.
– Она как раз ищет новых авторов. Видите ли, Отец Водоль решил открыть новую газету, чтобы побить «Ежеснежник».
– О нет! – воскликнул Отец Рождество. Новость не на шутку его встревожила, хоть он и попытался спрятать это за улыбкой. – До меня доходили слухи, но Отец Водоль заверил, что у него даже мысли такой не было.
Занудник вздохнул.
– Не знаю, что он там говорил, но газету уже продают на Главном пути. Она называется «Снежная правда». И Нуш убеждена, что это работа Отца Водоля.
Я вспомнила, что сказал мне Отец Водоль в день свадьбы. «Ты плохо знаешь эльфов. Видишь ли, они очень изменчивы. Один неверный шаг, и они от тебя отвернутся. Впрочем, скоро ты сама все поймёшь. Уж я тебе обещаю».
Мне на ум пришли все неверные шаги, которые я сделала за последний год. Взять хотя бы разбитые сани.
– Сомневаюсь, что Отец Водоль назвал бы свою газету «Снежная правда», – рассмеялся Отец Рождество. – Уж его-то правда интересует меньше всего.
Но потом он задумчиво почесал бороду.
– И все же, как новая газета могла возникнуть из ниоткуда? Для газеты нужна редакция и типография… – Он мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. – Ладно, с этим мы ещё разберёмся. Занудник, есть только одна проблема. Амелия ходит в школу пять дней в неделю.
– Я могу работать в газете по выходным, – воскликнула я. Идея Занудника вдруг показалась мне на редкость удачной, она согрела меня изнутри, и я снова почувствовала себя как дома. – Подумать только, я стану настоящим журналистом!
Отец Рождество довольно хохотнул.
– Почему бы и нет? Пойдём, Амелия, нужно поскорее найти Нуш.
Ежеснежник
Кабинет главного редактора располагался на верхнем этаже «Ежеснежника». Я сидела на большой ярко-красной подушке в кресле из имбирного теста и украдкой поглядывала по сторонам. Строго говоря, всё в комнате – кроме подушки – было сделано из имбирного теста. Даже стены. Разумеется, тесто было не обычным, а повышенной крепости, и радовало глаз насыщенным оранжево-коричневым цветом. Из единственного окна – большого и круглого – открывался великолепный вид на извилистые улочки и разноцветные домики Эльфхельма. На стенах в золотых рамках висели первые полосы старых выпусков «Ежеснежника».
Нуш сидела за солидным письменным столом и пристально изучала меня из-под спутанной чёрной чёлки. Она выглядела усталой, мешки у неё под глазами уже обзавелись собственными мешками. При этом бодрости ей было не занимать. Руки Нуш так и порхали над столом, и улыбка не сходила с лица эльфы, даже когда она хмурилась.
– Мне каждый день приходится вставать в Самый Ранний Час. А иногда даже раньше. До выхода из дома нужно проснуться, позавтракать и слепить снежного эльфа с Малышом Мимом – он настаивает, чтобы мы делали его по утрам. Потом я веду Малыша Мима в сад. Иногда его отводит Занудник, если работает в дневную смену.
Нуш отхлебнула из стоявшей перед ней чашки.
– Тройной горячий шоколад с шоколадной крошкой, – пояснила она. – Без него я до конца дня не продержусь. Уверена, что не хочешь?
– Спасибо, но у меня от шоколада голова болит, – ответила я.
– Ох! Наверное, с такой реакцией на шоколад тебе в Эльфхельме приходится несладко.
– Не без этого, – признала я, хотя на самом деле мне хотелось закричать: «Да я чувствую себя двухголовым чудовищем!»
– Итак, я слышала, ты хорошо пишешь, – перешла к делу Нуш.
– Ну, я знаю только, что мне нравится писать.
– Но писать для газеты и записывать выдуманные истории – не одно и то же, – предупредила Нуш.
– Я понимаю.
Нуш заметила, что я разглядываю старые заголовки «Ежеснежника». Один из них гласил: «РОЖДЕСТВО ДЛЯ ЛЮДЕЙ – ПЛОХАЯ ИДЕЯ!»
– Не бери в голову, – махнула рукой Нуш. – Раньше газетой руководил Отец Водоль. Он считал, что, если внушить эльфам ненависть к людям, они будут охотнее покупать «Ежеснежник». Поэтому настраивал жителей Эльфхельма против чужаков и призывал их думать только о себе. Как-то раз он даже затеял строительство стены, которая простиралась бы от моря до моря и ограждала Эльфхельм от людей.
Я перевела взгляд на другой заголовок: «ПОСТРОИМ СТЕНУ!» Следующий кричал: «НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗАЛИ: ЛЮДИ БЕССМЫСЛЕННО ВЫСОКИЕ!» Соседний едва помещался на полосе: «ЛЮДИ ОДНАЖДЫ ПОХИТИЛИ МАЛЫША КИПА, ЗНАЧИТ, ВСЕ ОНИ ПОХИТИТЕЛИ. ПОЭТОМУ НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ИМ, ЧТО БЫ ТАМ НИ ГОВОРИЛ ОТЕЦ РОЖДЕСТВО!».
– «ЭЛЬФХЕЛЬМ ДЛЯ ЭЛЬФОВ: ГОЛОСУЙТЕ ЗА ВОДОЛЯ!» – читала я. – «УЖАСНЫЕ ТРОЛЛИ УНИЧТОЖИЛИ РОЖДЕСТВО».
Нуш ткнула пальцем в кипу лежавших на столе газет.
– Свежий номер, – объяснила она. – Посмотри на заголовок.
Я прочитала: «КАК СДЕЛАТЬ СВЕЧКУ ИЗ УШНОЙ СЕРЫ».
Нуш тем временем достала из ящика стола ещё один номер.
– А это вчерашний.
Заголовок гласил: «СОЛИСТКА “ЗВЕНЯЩИХ БУБЕНЦОВ” ЖАЛУЕТСЯ НА ЛЁГКУЮ БОЛЬ в ГОРЛЕ».
– Мы посвятили этому десять полос. Взяли интервью у Можжевеллы и других участников группы.
Я улыбнулась.
– Мне нравятся «Звенящие бубенцы».
– Разумеется. Они всем нравятся! – кивнула Нуш. – «Олень над горой» – лучшая песня, написанная за всю историю эльфов, по моему скромному мнению. И ещё все любят «Рождество на пороге (Я так рад, что обмочил тунику)». Ты ведь слышала её?
– Кажется, нет, – смущённо ответила я.
– Тебе понравится. Но проблема в том, что новость о больном горле Можжевеллы не должна стоять на первой полосе. Мы, конечно, все за неё переживаем, но так ли это важно? Не думаю.
Я откинулась в кресле, вдохнула пряный запах имбирного теста и задала самый очевидный вопрос:
– Так почему ты поставила эту новость на первую полосу?
Нуш горячо закивала, как будто я сказала что-то очень умное. Потом встала, не прекращая кивать, и подошла к окну в дальней стене. Тому самому, откуда открывался вид на Эльфхельм.
– Иди сюда, – позвала она. – Хочу тебе кое-что показать.
Я послушно подошла. После Мастерской игрушек редакция «Ежеснежника» была самым высоким зданием в городе. Она располагалась в центре Эльфхельма, в конце улицы Водоля.
Я разглядела Блитцена и других оленей, которые паслись на Оленьем лугу. Увидела ратушу. Заметила, как эльф зашёл в магазин башмаков на Главном пути. Ещё один вынес мешочек с
