Плачущий механик Поль был самым стыдливым клоном, какого видела Мария.
Ткань рабочего комбинезона оказалась не такой мягкой, как у лиловой робы механика, оставшегося в ее каюте, но, по крайней мере, Мария согрелась. Она задумалась, когда им, наконец, разрешат поесть и разойтись по каютам, чтобы принять душ и поспать. Пробуждение отнимало у клона массу энергии.
Хиро, уже одетый, стоял над телом капитана, вглядываясь в ее лицо. Мария с помощью скоб на стенах переместилась к нему. Хиро был мрачен, его всегда дружелюбное лицо отражало серьезность положения.
– Наверно, мы не можем взять и спрятать это тело? – спросил он. – Рециклировать, прежде чем его найдут? Это избавило бы нас от кучи неприятностей в будущем.
Мария проверила на компьютере основные показатели жизнедеятельности.
– Не думаю, что это уже труп. Признать ее трупом и избавиться от него – дело суда, не наше.
– Какого суда? – спросил он, когда Мария взялась за ручки инвалидного кресла и направилась к двери. – Нас здесь шестеро!
– Семь, – напомнила Мария, кивком указав на тело в медицинском отсеке. – Восемь, если сумеем подключить РИН. И все равно вопрос решать капитану и РИН, а не нам.
– Тогда тебе придется сообщить последние дурные новости.
– Сейчас я еще не готова иметь дело с Вольфгангом, – сказала Мария. – Или слушать, как капитан уделывает Поля. Кроме того, нужно проверить, что с гравитационным двигателем.
– Избегать Вольфганга – недурной приоритет, – сказал Хиро. – Если я бы мог расспросить своего последнего клона, вероятно, он тоже старался избегать Вольфганга.
* * *Капитанский мостик «Дормире» производил сильное впечатление: кресло капитана и второе кресло, пилота, у компьютерного терминала на полу, но трап у входа вел наверх к нескольким удобным скамьям, привинченным к стене; оттуда хорошо было наблюдать за Вселенной, пока корабль медленно разгоняется до скорости света. Помещение представляло собой прозрачный алмазный купол, обеспечивающий обзор на 270 градусов. Сам штурвал напоминал массивный стеклянный нарост на носу корабля, но, когда гравитационный двигатель вращал корабль, руль позволял видеть прекрасную картину Вселенной, медленно вращающейся вокруг вас. Сейчас, когда двигатель не работал, Вселенная казалась неподвижной, хотя они продолжали двигаться в пространстве со скоростью, составлявшей заметную долю скорости света.
От этого можно было заболеть, честно. Вокруг глубокий космос – даже пол прозрачный. Мария помнила, что побывала здесь во время ознакомительной экскурсии по кораблю, но сейчас она впервые попала сюда после отлета с Луны.
От панорамы, от терминалов, от кресла пилота и скамей ее отвлекло старое тело Хиро – оно плавало под самым куполом – на шее петля, веревка привязана к одной из скамей. Лицо у него было багровым, глаза выпучены.
– Ох. Там… – Хиро с трудом сглотнул и продолжил: – Там я.
Позеленев, он отвернулся.
– Не знаю, чего я ждала, – тихо сказала Мария, глядя в распухшее, искаженное страданием лицо, – но только не самоубийства. И вообще я думала, что ты тоже выжил.
– Не думал, что повешусь, – ответил Хиро. – Я вообще не ожидал такого. Мне все теперь кажется реальным.
И он зажал рот рукой.
Мария знала, что излишние проявления сочувствия могут заставить нервничающего человека вконец потерять самообладание, и потому решительно сказала:
– Не смей тут блевать. Мне и так придется мыть секцию клонирования, а ты видел, какой там кошмар. Не добавляй мне работы.
Он сердито посмотрел на нее, но на его лицо снова вернулись краски. И больше он не смотрел вверх.
Что-то осторожно коснулось затылка Марии. Она ухватилась за это и увидела коричневый кожаный ботинок. Второй такой ботинок был на ноге у повешенного.
– Похоже, начинает вырисовываться последовательность событий, – сказала Мария. – Тебя должны были повесить, когда еще работало тяготение. Я считаю, что это хорошо.
Хиро по-прежнему стоял спиной к мостику, лицом к выходу. Глаза его были закрыты, и он глубоко дышал. Мария положила руку ему на плечо.
– Давай. Нужно заняться двигателем.
Хиро обернулся и сосредоточился на терминале, где мигал красный огонек.
– Ты сможешь включить его без РИН? – спросила Мария.
– Наверное. РИН контролирует все, но, если он выходит из строя, для нас это не конец света. Мой ботинок?
Последний вопрос прозвучал небрежно, как будто это ничего не значило.
– Да.
Мария проплыла наверх и внимательнее осмотрела тело. Трудно было утверждать с уверенностью – лицо удавленника было страшно искажено, – но Хиро не походил на прочих членов экипажа. Все остальные выглядели так, словно с отлета со станции Луна прошли десятилетия. А Хиро казался точно таким же, как сейчас, он как будто только что из бака.
– Эй, Хиро, думаю, во время полета ты хоть раз да умер. Вероятно, недавно. Этот клон новее остальных, – сказала она. – Пора записывать странности.
Хиро издал такой звук, какой могло бы издать животное, попавшее в ловушку. Чувство юмора отказало ему. Он сурово посмотрел на Марию и на клона.
– Ладно. Это она.
– Что она?
– Последняя соломинка. Официально заявлю: теперь я боюсь.
– Теперь? Тебе потребовалось столько времени, чтобы испугаться? – спросила Мария, опускаясь на пол. – При всем том, с чем нам приходится иметь дело, ты испугался только сейчас?
Хиро ткнул в терминал – сильнее, чем Мария считала необходимым. Ничего не произошло. Он скрестил руки, потом распрямил их, глядя на них так, будто это какие-то новые конечности и он не знает, что с ними делать. Взял у Марии ботинок и надел.
– Я пытался разрулить ситуацию с остальными, – сказал он. – Со всеми вами что-то происходило. Меня оно не затронуло. Я не участвовал в субботнем празднике крови. Я был здесь, чтобы всем помогать и всех веселить. Я должен был всех смешить. «Эй, Хиро нас всегда подбодрит».
Мария положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза.
– Добро пожаловать в «комнату страха». Хиро, мы должны поддерживать друг друга. Глубоко вдохни. Нам нужно завести двигатель и доложить капитану и Вольфгангу.
– Ты в отчаянии, если собираешься поставить в известность Вольфганга, – сказал Хиро. Он словно собирался улыбнуться и не мог.
– А когда запустишь двигатель, можешь выяснить, какой сейчас год? Проверить груз и, может быть, попробовать связаться с РИН отсюда? – спросила Мария. – Учитывая все случившееся, было бы неплохо вернуться хоть с какими-то хорошими новостями. Или хотя бы со свежими новостями.
Хиро кивнул и сжал зубы, словно стараясь не сказать того, о чем потом пожалеет. Или не закричать. Он подплыл к своему креслу пилота и пристегнулся. Экран на консоли продолжал подмигивать ему ярким красным огоньком.
– Спасибо за предупреждение, РИН, мы и не заметили, что двигатель не работает.
Он набрал какую-то команду и ткнул в сенсорный экран. По кораблю разнесся вой сирены, предупреждающий, что на смену нулевому тяготению идет гравитация. Хиро еще несколько раз коснулся экрана и начал печатать команду, все больше мрачнея. Он проделал какие-то расчеты, громко вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.
– Что ж, – сказал он, – стало только хуже.
Мария услышала, как заработал
