– Товарищ Сталин, – сказал Шапошников, – направления на Ленинград и Киев у немцев считаются второстепенными, и сил там выделено меньше. Поэтому мы сочли возможным разместить там соединения, укомплектованные техникой частично нашего собственного производства…
– Борис Михайлович, – попросил Сталин, – поясните товарищам, что значит частично собственное производство?
– Для ускорения выпуска новой надежной самоходной артиллерийской техники, – ответил Шапошников, – в будущем нами были закуплены три тысячи комплектов трехсотсильных дизельных двигателей и трансмиссий. Изготовление корпусов машин и сборка шасси самоходных орудий проводилась на Сталинградском тракторном и заводе «Красное Сормово». На тысячу двести таких шасси были установлены переделанные в орудие ПТО 76-мм пушки Ф-22, на семьсот пятьдесят – 122-мм гаубицы М-30, и на двести – 152-мм гаубицы М-10. Еще восемьсот пятьдесят шасси были использованы для создания зенитных самоходных установок на основе 37-мм зенитного орудия образца 1939 года.
Вся эта техника пошла на формирование десяти самоходных противотанковых артбригад РГК для отражения танковых ударов на второстепенных направлениях, а также четырех конно-механизированных корпуса для ведения маневренных операций на небольшую глубину. Каждая противотанковая артбригада включает в себя семьдесят два самоходных противотанковых орудия, тридцать две самоходных зенитных установки, семьдесят два крупнокалиберных пулемета и мотострелковую роту прикрытия.
Две таких бригады дислоцированы на Северо-Западном фронте, одна на Шауляйском направлении в полосе 8-й армии, и одна под Каунасом, в полосе 19-й армии. Еще две бригады введены в состав Западного фронта. Одна в полосе 3-й армии севернее Гродно, вторая в полосе 4-й армии севернее Бреста. Шесть бригад входят в состав Юго-Западного фронта. Четыре – в полосе 5-й армии, на направлении главного удара 1-й танковой группы немцев, и две – в полосе 6-й армии на северном фасе Львовского выступа. Конно-механизированные корпуса имеют в своем составе по две кавалерийских дивизии, по две танковых бригады общей численностью сто двадцать танков КВ и двести сорок танков Т-34, по одному самоходному гаубичному артполку в сорок восемь 152-мм самоходных гаубиц и по одному самоходному истребительно-противотанковому полку в тридцать шесть самоходных противотанковых орудий. Дислокация корпусов: Северо-Западный фронт – один в полосе 8-й армии в районе Шауляя, Юго-Западный фронт – два корпуса, и оба в полосе 6-й армии у основания Львовского выступа. 9-я армия – один корпус в районе Кишинева.
Маршал Шапошников перевел дух.
– Задачей первого этапа войны, – продолжил он, – считаю безусловное удержание госграницы в полосе 16-й и 8-й армий. Силы там для этого сосредоточены достаточные. В полосе 19-й и 11-й армий основным рубежом обороны является река Неман. На северном фасе Белостокского выступа нашим войскам также необходимо удержать за собой государственную границу. На южном фасе при сильном натиске противника возможно отступление до рубежа реки Нарев. В полосе 4-й армии, безусловно, необходимо сохранить за собой город Брест и остановить наступление 2-й танковой группы на рубеже Кобрина. На Юго-Западном фронте 5-я армия должна с боями отходить к линии укрепрайонов на старой границе. 6-я армия также с боями должна отступить до рубежа Львов – Броды. 26-я и 12-я армии должны удерживать свои позиции. 9-я отдельная армия должна удерживать госграницу по Пруту, а при невозможности этого – с боями отступать к укрепрайонам старой границы по Днестру.
– Спасибо, Борис Михайлович, – поблагодарил Сталин, – мы вас поняли. Надеюсь, что вы сделали все возможное, чтобы враг был остановлен, а затем разгромлен и уничтожен. Времени на подготовку вам было дано вполне достаточно.
Вождь посмотрел на наркома внутренних дел.
– Товарищ Берия, – сказал он, – вы должны сделать все, чтобы ни один буржуазный националист, ни в Прибалтике, ни на Украине, не смог бы ударить нашим бойцам в спину.
– Товарищ Сталин, – ответил Берия, – сегодня с шестнадцати часов по Москве, органы госбезопасности на всей территории СССР приступили к активному этапу проведения операции «Вихрь» – ликвидации выявленной нами иностранной агентуры и участников бандподполья. Кроме того, для поддержания порядка в тылу в прифронтовой зоне из членов партийно-комсомольского актива формируются истребительные батальоны НКВД, действующие уже по законам военного времени. Наше положение облегчено еще и тем, что в этот раз призывников из западных районов Украины, Белоруссии и из Прибалтики военные комиссариаты не оставили служить возле дома у границы, а отправили в Сибирь и Среднюю Азию. А это значит, что дезертиров и перебежчиков будет на порядок меньше.
– Очень хорошо, – кивнул Сталин, – но интересно, а что нам скажет товарищ Путин?
– Коллеги, – российский президент, внимательно слушавший выступавших, перебрал лежавшую перед ним на столе стопку листков, – я должен сказать, что в первую очередь, это ваша война. Мы лишь помогаем, чем можем, возвращая вам наш неоплатный долг. Один раз вы уже сумели победить Гитлера в гораздо худших условиях. Имейте в виду, что все солдаты и офицеры нашего Экспедиционного корпуса добровольно по зову сердца и души пошли на эту войну сражаться рука об руку рядом со своими дедами. Хотелось бы, чтобы в этот раз Советский Союз не понес таких больших жертв…
– Помогаете, но за деньги, – проворчал Мехлис, – спекулянты.
– Уймись, Лев, – резко оборвал Мехлиса Сталин, – сейчас не время считать деньги.
– Товарищ Сталин, – сказал Молотов, – должен сказать, что все, что было приобретено Советским Союзом, там, в будущем, обошлось нашей стране раз в двадцать дешевле, чем при закупке примерно того же здесь в Америке, Британии или Германии. Так что это действительно можно считать подарком.
– Вот именно, – кивнул Сталин. – Уже завтра враг нас придет убивать, и нам придется сражаться не на жизнь, а насмерть. Давайте не будем об этом забывать. Товарищ Молотов, ты тоже уже знаешь, что тебе делать завтра. Все, товарищи. Все свободны.
Оставшись в кабинете один, Вождь несколько раз прошелся из конца в конец, потом не спеша набил трубку, раскурил ее и остановился напротив карты, пуская клубы дыма. Сейчас, когда ничего уже нельзя было изменить, оставалось только ждать и надеяться, что все было сделано правильно. Завтрашний день должен был расставить по своим местам все точки, запятые и многоточия, определив облик этого мира на много лет вперед.
21 июня 1941 года, 18:05. Минск, Штаб Западного Особого военного округаСтоял летний погожий день. Солнце над Минском уже клонилось к закату, изливая на землю последние потоки тепла. В этот погожий и томный субботний вечер к штабу Особого Западного округа подкатили большая легковая автомашина, окрашенная в зеленый защитный цвет, и три тяжелых грузовика, номера которых говорили о том, что они числятся за Разведывательным управлением Генерального штаба. С тех пор как под Барановичами обосновался не подчиняющийся командованию округа филиал этой весьма уважаемой организации, машины с такими номерами по Минску стали ездить довольно часто.
Генерал Павлов, уже собравшийся было покинуть свой служебный кабинет, выглянув в высокое стрельчатое окно, увидел, как из легковушки вышел хорошо известный ему порученец маршала Шапошникова, за которым последовала группа старших командиров. Все они направили к входу в штаб.
Дальнейшее, с точки зрения генерала Павлова, напоминало какую-то странную трагикомедию. Через пару минут после того, как командиры вошли в штаб, из грузовиков через задние борта начали выпрыгивать вооруженные короткими карабинами бойцы в камуфлированной форме неизвестного генералу Павлову образца. Часть из них, вслед за вошедшими в штаб командирами, рванулась внутрь здания штаба, остальные же быстро выставили оцепление по периметру.
В коридоре раздались уверенные шаги множества людей. Так могут идти только те,
