— Да с чего ты взял это вообще? Если она замужем, то и сама не станет. Мне кажется, она не из тех, кто гуляет.
— Херня у нее какая-то с мужем, — поделился сведениями Усманов. — Тетки наши болтают, конечно, всякое, но я его уже давненько на корпоративах не видел. Да и сама Маринка какая-то дерганая последнее время, депрессивная.
— Марина? Депрессивная? Ты путаешь, Колян. Она как солнышко.
— Ты ж говорил, деловая, — поддел Николай.
— Деловая, — кивнул Костя. — Но солнечная, всегда на позитиве. Со мной во всяком случае…
— То-то и оно, — покачал головой Усманов.
Костя затянулся, силясь представить своего бухгалтера хмурой и печальной, но не смог. Она действительно напоминала ему солнце. Такая теплая и милая, смешная и веселая. Марина не боялась шутить и быть смешной. Она даже смущалась забавно. В ней была какая-то трогательная наивность вперемешку с вредностью. Бирюков говорил истинную правду, признаваясь, что каждый телефонный звонок Марины поднимает ему настроение. И если раньше Костя даже мысли не допускал, что с ней можно переспать, то теперь он задумался об этом. Нет, Бирюков, конечно, и раньше пускал по ней слюни, представлял голой, лежащей под ним, но после этого разговора с Колей он этого на самом деле захотел. Усманов, сам того не желая, добился абсолютно обратного эффекта.
Костя думал о Марине весь день, пока не приехал домой, где его встретила Вика. Она красилась у зеркала в спальне, закидывая в рот роллы.
— Привет, Костик, я убегаю, — пропела она елейным голоском, от которого Бирюков поморщился.
Он прошел в кухню, решив, что сегодня его вполне осчастливят роллы, пиво и какая-нибудь фигня по телеку.
— Вик, а где второй контейнер? — крикнул он.
— Какой второй?
— С роллами. Я жрать хочу больше, чем трахаться.
— Нету никакого второго контейнера, — как ни в чем ни бывало призналась девушка, поправляя прическу.
— Ты только себе заказала что ли? — вытаращил глаза Костя. — Мне не оставила?
— Ну да, — пожала она плечами.
Бирюков стоял у открытого холодильника с открытым ртом, пока первый не начал пиликать о незакрытой двери. Это послужило сигналом для выхода из ступора.
— Ты охренела что ли, Панина? Я ношусь весь день, как лошадь в мыле, а ты мало того, что пожрать мне с роду не сделаешь, так и заказать не удосужилась, — заорал он.
— Не вопи, — только и бросила Вика. — Сам закажи.
— И ждать час, пока привезут?
— Подождешь, — так же лаконично и спокойно.
— Слушай, родная, если я сам могу заказать себе пожрать, нафига ты мне нужна? — продолжал беситься Костя, снова жалея, что вчера ответил на ее звонок, повелся на ее сладкие речи и секс.
— Отсосать ты сам себе точно не сможешь, — хохотнула Вика.
— Полагаешь, ты единственная, кто может мне в этом помочь?
Девушка прошла в кухню, закрыла дверцу холодильника, который продолжал пищать, и взяла Костю за подбородок, вдавив в его кожу свеженаманикюреные ногти.
— Я единственная, и ты сам знаешь об этом, — выдохнула она ему в губы, прежде чем крепко поцеловать. — Пока, малыш.
И Вика ушла.
— Сука, — ругнулся Костик и снова полез в холодильник, где нашел кусок колбасы и хлеб.
Бирюков напахал себе бутербродов, открыл пиво, сел за стол, тыкая каналы телевизора. По ящику, как на зло, ничего интересного не было, и Костя не смог отвлечься от своих невеселых мыслей. Он снова и снова спрашивал себя, зачем позволил Вике вернуться, ведь ее отношение к нему не изменилось. Бирюков вспоминал, как они жили раньше. Его не напрягала инфантильность и высокомерие девушки, напротив, он находил в этом пикантность, какую-то изюминку, ему нравилось спать с это стервой, ругаться с ней в пух и прах и бурно мириться.
— Старею я что ли? — буркнул себе под нос Костя, прихлебывая пиво и открывая окно, чтобы покурить.
Его все чаще посещали мысли, что живет он не так, как хочет. Даже при частых размолвках Вика умудрялась управлять Костиными желаниями и финансами. Они регулярно летали отдыхать на курорты, которые выбирала Вика, одевались в мультибрендовом бутике, который Вика считала единственным приличным в городе, заказывали еду в ресторане, который предпочитала Вика, даже постельное белье, полотенца и зубную пасту всегда выбирала Вика. Хотя Костя и не собирался связывать с ней свою жизнь, но на данном этапе погряз в этой девушке по уши. И если раньше секс с лихвой покрывал все ее недостатки, то теперь Косте было мало. Он хотел хоть какой-то отдачи, компромисса, хотел получить от нее хоть что-то, кроме улетного минета.
Костя все чаще думал о детях и понимал, что определенно будет обзаводиться ими без участия Паниной. Первый раз его накрыло этими мыслями на свадьбе Дениса и Сашки. Хоть он и считал их брак дурацкой затеей, но все равно позавидовал брату. Уж слишком счастливым выглядел этот засранец, надевая на палец Нестеровой колечко. Дениска любил Сашу. Именно Костя стал для него жилеткой перед армией, когда Нестерова умотала к своему любимому, оставив младшего Бирюкова с носом. Но как ни старался, Костик не мог злиться на Сашку. Она никогда ничего не обещала Дене, и они оба уважали ее за честность.
Уже потом Кос и вовсе проникся к Сашке какими-то странными чувствами. По привычке он принял их за похоть, но потом понял, что все намного сложнее. Ему нравилось просто трепаться с Нестеровой за кофе или чем покрепче, нравилось зависать с ней в казино за покером, нравилось иногда просто кататься с ней по ночному городу на машине. Сашка последние полгода, можно сказать, ждала Дениса, а Костя как раз начал задыхаться рядом с Викой. Так они и коротали ночи вместе, покуривая под кофе из МакДональдса и задушевные разговоры. Или просто молча. Им было даже о чем помолчать.
Откровенно говоря, Костя еще до свадьбы признал Сашку сестрой и очень расстроился, когда она уехала с Деней в Москву. А потом свалил Миттен, женился Колян, и Бирюков как-то в одночасье ощутил себя одиноким. Стоит ли говорить, что присутствие Вики не скрашивало его одиночества, а в последнее время и вовсе только подчеркивало. Косте откровенно надоело отдыхать у моря, носить джинсы за триста баксов и терпеть наплевательское отношение к себе. Он хотел свалить в горы или просто тупо в лес, с палаткой и котелком, хотел купить треники на рынке, а приехав домой найти теплый ужин и женщину, которая первым делом обнимет его, согревая, забирая усталость и нервы.
«И черт с ним, с минетом», — подумал Костя, выдыхая в окно дым.
На этой крамольной мысли его застал звонок мобильника.
— Здорово, братан, — весело проговорил в трубку Дениска. — Я тут случайно проездом в городе оказался, ты чем занят? Может, зависнем где-нибудь?
— Ого, Дэн, здорово. Ты один что ли? Без Сашки? — слегка обалдел Костик.
— Один, совсем
