Этот разговор повторялся в их семье часто и был своего рода отдушиной, которая помогала расслабиться.
— И прождал два года, прежде чем начать действовать.
— Я присматривался.
— Если бы не З’Ерн…
— Он лишь ускорил процесс. И вообще, женщина, нельзя сомневаться в своем муже!
— Если я не буду этого делать, ты заленишься. — Тонкие пальчики шаловливо пробежались по его животу. — И станешь большим и толстым котиком. Вам нужна постоянная встряска, господин Н’Ери.
Ник ловко поймал ее руку, подставил подножку и, крепко обняв, наклонил к самому полу, нависая сверху.
— Мне нужна ты, — шепнул мужчина.
— Тогда тебе повезло. Я у тебя уже есть. — Радионяня, оставленная Викой на столе, призывно загулила. — И не только я. Вероника проснулась.
Чмокнув мужа в щеку, Вика быстро высвободилась из его рук и поспешила к дочке.
Ник некоторое время смотрел ей вслед, а потом отправился в кабинет. Телефон, короткая строчка «отец» в телефонной книге, вот только сил, чтобы нажать «вызов», не было. Наверное, это глупо, но так страшно признаться в своей беспомощности даже родному человеку.
Н’Ери перевел взгляд на включенный ноутбук и открыл папку с фотографиями. Его личная база и отдушина.
Их первый снимок с Викой на каком-то мероприятии через неделю после того, как они стали работать вместе. Спокойная, едва уловимая улыбка, узкое темно-синее платье с низким вырезом (Ник отлично помнил, как гудела кровь в ушах, когда он смотрел на нее) и длинный бокал с шампанским в руке. Она чуть отклонила голову в сторону, прислушиваясь к тому, что Ник шептал ей на ушко. Он не помнил, о чем говорил, но разве это важно? Достаточно было посмотреть на них, чтобы понять, что все не так просто. Они не прижимались, даже не касались друг друга. Расстояние, пусть и совсем крохотное, сохранялось. Все дело в самой позе. Даже невооруженным взглядом можно было заметить, как они тянулись друг к другу, но при этом отчаянно пытались скрыть взаимное притяжение. Не зря тогда заголовки пестрили информацией об их романе.
Первая пара недель, когда зверь еще посылал сигналы хозяину, намекал на особенность их отношений, оказалась сложной. Приходилось напоминать себе про работу, душить чувства и желания.
Задушил, приглушил, едва не уничтожил, почти лишив себя самого главного на свете.
Кнопка мыши отщелкивала фотографии, которых здесь набралось больше сотни. Снова какой-то званый ужин, светский раут, танец. Ник задержался, любуясь длинной ножкой, которая показалась в разрезе платья. Они смотрели глаза в глаза — улыбка на его губах и гордый профиль Вики. Она терпеть не могла играть на публику и страшно злилась, когда начальник заставлял ее это делать.
Здесь собралось много фотографий, только тот страшный период в два месяца после смерти Морозова остался за кадром. Н’Ери не хотел видеть боль в глазах любимой и следы синяков на лице и теле.
…Беременная Вика, смущенный колобок в просторных платьях. А ведь она так боялась становиться матерью, была уверена, что не справится с этой ролью.
— Я люблю детей на расстоянии, — признавалась молодая женщина хищнику вечерами. — А вдруг чувства так и не проснутся?
— Проснутся. Не говори ерунды. — Ник прижимал ее к себе и целовал в висок. — Ты ведь уже его любишь.
— Это не одно и то же, — вздыхала Вика. — Когда он родится, все будет иначе.
— Еще лучше.
— Я ведь не хотела его. Не желала, — совсем тихо прошептала она. — А если…
— Ты просто боялась, — мягко, но твердо перебил ее Ник. — Это нормально. Все боятся. Главное, что ты чувствуешь сейчас.
…И их свадьба на следующий день после оглашения приговора. Ник не стал ждать и оставлять ей хотя бы малейший повод передумать. Как только Вика дала свое согласие на брак, то самое, которого он добивался и ждал более полугода, Н’Ери тут же потащил любимую в ЗАГС. Попутно уговорив купить белоснежное платье.
— Ник, ну какое платье, — фыркала она, стоя посреди свадебного салона. — На бегемотов не шьют, уж лучше сразу парус.
— Ты не бегемот, а круглый беременяш. Очень красивый беременяш. Это нормально, — счастливо рассмеялся он, все еще боясь, что это сон, и кивнул девушкам из салона, которые стояли на изготовку. — Приступайте.
В итоге после часа уговоров они остановили свой выбор на неклассическом коротком белоснежном платье без бретелей с широким поясом молочного цвета и коротким болеро. От груди платье падало совершенно свободно и аккуратно подчеркивало восьмимесячный животик.
— Ты совершенна, — вручая невесте букет из белых роз и орхидей, подкупающе искренне произнес Ник.
Брак они регистрировали дважды. Сначала в человеческом ЗАГСе, потом в резервации. Причем сделали все так быстро, что журналисты и родственники узнали об этом лишь через пару дней, что дало возможность молодоженам отдохнуть и побыть вдвоем.
…А эта выписка из роддома, где они впервые изображены втроем! Уставшая, осунувшаяся, но все равно безумно красивая Вика, смотрящая на него. И Ник, который не в силах оторвать взгляд от розового личика в кружевной пене рюшей. Личика, что едва выглядывало из красивого конверта.
Его семья. Его принцессы.
Еще один щелчок мыши, и новое фото. Вика крепко прижимает к себе Веронику, которая серьезно смотрит в объектив и пускает пузыри.
Не отрывая взгляда от фото самых родных людей, Ник снова взялся за телефон.
— Пап, привет, это я. — Глубокий вдох и нервное: — Мне нужна твоя помощь.
Через год с Ника Н’Ери, прошедшего курс реабилитации и полностью излечившегося от кошмаров, сняли блокирующую метку. Зверь снова появился в их жизни, но на этот раз все было так, как надо. Правильно и верно.
Чету Н’Ери все еще продолжают приглашать на разные ток-шоу и передачи, и иногда они соглашаются, правда, дочку никогда не берут с собой — предпочитают оберегать малышку от лишнего внимания прессы.
Если их спрашивают, как давно они любят друг друга, Вика и Ник неизменно с улыбкой переглядываются и синхронно отвечают:
— Всегда.
