- Это сложная операция. Как только ваша дочь придёт в себя, сразу зовите меня. Я буду в кабинете. Я заступила на дежурство. Как она перенесла наркоз, когда ей делали первую операцию? – спросила врач.
- Плохо. Её рвало, тошнило, поднималась температура, падало давление.
- Ясно! Хорошо. То есть плохо.
Нина Мироновна ушла. Следом за ней пришла медсестра. Она измерила давление и температуру. Температура была повышенная, давление - понижено. Записав показания в журнал, она ушла.
- Да не беспокойтесь Вы, - обратилась к матери Глории женщина, лежавшая на койке у окна. – Всё будет хорошо. Здесь врачи внимательные и уход за больными хороший. Не волнуйтесь, через пару месяцев будет бегать, как лань.
- Спасибо, - ответила Антонина Арсентьевна, - за Вашу доброту и внимание.
Не станем вдаваться в медицинские мероприятия, которые проводили хирурги с Глорией. Время шло и настал день, когда с ноги Глории сняли гипс. После снятия гипса сделали снимок. В кабинете у заведующего отделением хирургии снимок разглядывали все хирурги по очереди. Рассматривали и вздыхали. Ничего не говорили, передавали снимок из рук в руки. Нина Мироновна села за свой стол и сказала:
- Нужна третья операция, последняя.
И вздохнув, добавила:
- Через полгода, не раньше. А пока пусть отдыхает дома. Приходит в себя.
Все покачали головой. Ни мать Глории, ни она сама ещё ничего не знали. О третьей операции они и не думали, это казалось им просто невероятным.
Санитарка пригласила Антонину Арсентьевну в кабинет к Нине Мироновне.
- Заходите. Садитесь. Антонина Арсентьевна, Вашей дочери нужна ещё одна операция, я не буду Вам объяснять все медицинские термины и причины - скажу только одно…
В это время зашли четыре человека. Они выглядели так, словно простояли за операционным столом как минимум пять часов. И это было так. Бригада хирургов из Ростова-на-Дону под руководством Василия Харитоновича Сальникова, раз в год выезжала в города Южного Федерального округа России для передачи опыта. Они учили хирургов из других городов сложным операциям, передавали им свои знания и технологии.
- Что-то у вас настроение пасмурное? – пошутил Василий Харитонович. - Что-то случилось, Нина Мироновна?
- Хорошо, что вы здесь, Василий Харитонович, - ответила врач. - Посмотрите на этот снимок.
Он взял снимок, вернее три снимка ноги Глории, все просмотрел и сказал:
- Вот здесь хорошо. Вопросов нет. Здесь – тоже. Если мы посмотрим на третий снимок, то увидим, что…
- Нужна третья операция!- перебила его Нина Мироновна.
- Третья?! – удивился главный хирург из Ростова. – Сколько лет пациентке?
- Двадцать два года. Чуть больше.
- Где делали первую?
- В Горячем Ключе. Вторую - мы.
- Вот здесь, - показывая на третий снимок, - нужно было сразу делать надрез и не бояться, - сказал хирург.
- Я тоже так думаю, - ответила Нина Мироновна.
- И как вы намерены действовать дальше? Как девушка всё переносит?
Услышав плач матери Глории, он обернулся.
- Вы мать пациентки?
- Да.
- Как Ваша дочь?
- Пьёт таблетки. Старается больше спать. Даже не представляю её реакцию, когда она узнает ещё об одной операции, которая ей предстоит.
- Успокойтесь, успокойтесь, - сказал хирург и задумался.
Глория лежала на койке в палате и думала: «Почему нет так долго врача и мамы? Неужели предстоит ещё одна операция?»
Предчувствуя это, она заплакала. И чувства её не подвели.
Наконец хирург принял решение и сказал:
- Значит так, поступим следующим образом: Вы, как мать, всё уже знаете, осталось подготовить нашу пациентку. Все ждите меня здесь, а мы с Вами, - обращаясь к матери Глории, - пойдем вместе. Вы будете молчать, а я – говорить. Хорошо?
- Хорошо, - вытирая слезы, ответила мать.
Они зашли в палату и, глядя на заплаканную мать, Глория сразу всё поняла. Она не поняла лишь одного: в палату зашёл её спаситель. Судьба иногда так поступает с нами, когда видит, что мы находимся в отчаянном положении. Что мы подавлены, лишены силы духа и крепости тела. И тогда она соединяет всё в одно, как в этом случае, с Глорией. Ей сняли гипс именно в тот день и в тот час, когда в отделении хирургии Краевой больницы оказался выдающийся хирург нашего времени со своими учениками, и в то самое время, когда нужно было принять решение хирургу, делавшему вторую операцию. И он принял решение за коллег. Добрый по своей натуре, отзывчивый, не без доли юмора, Василий Харитонович пользовался заслуженной репутацией ведущего хирурга в Южном Федеральном округе по травматологическим операциям.
- Где Ваша дочь?
Мать показала на Глорию.
- Красивая! А глаза какие зеленые! Таких глаз я ещё не видел. Как наши дела? Покажи ногу. Так больно?
- Нет.
- Уже полдела! А так?
- Нет.
- Отлично!
Мать понимая, что Василий Харитонович поднимает у дочери силу духа, улыбнулась.
- А вот так?
- Больно!
- Это пустяк. Мы его в Ростове исправим.
- В Ростове? – спросила Глория, раскрыв широко от удивления глаза.
- Глория! Красивое имя.
- Мне предстоит еще одна операция? Я так уже устала, доктор. У меня нет ни сил, ни воли. Я устала! Меня покинула надежда, и оставил дух. Сила моего духа на нуле!
- Ты к тому же и умная. Редкое сочетание.
- Я буду ходить на костылях всю оставшуюся жизнь. С меня достаточно! Оставьте меня в покое.
- Глория, в этом случае операция не нужна. Один разрез. Час работы. Но у них нет таких возможностей, какие есть у нас. И тебе не нужно готовиться к этой скорее процедуре, чем операции, прямо сейчас. Езжайте домой. Я попрошу Нину Мироновну, чтобы она обеспечила вас машиной, которая доставит тебя с мамой прямо к двери вашего дома. И гуляй по улице, только с костылями. Смотри телевизор, читай книги, ходи в гости к подругам, а через полгода мы пришлём телеграмму и, вы с мамой приедете в Ростов. На вокзале вас встретит наш водитель и привезет в больницу. А дальше - дело за нами.
- Вы можете успокоить и поднять дух, - улыбнулась наконец Глория, впервые за полгода.
- Парень у тебя есть? Красивый, наверно?
- Пока нет.
- После того, как станешь ходить без костылей – появится.
Незаметно вошедшая в палату Нина Мироновна стояла и смотрела на Василия Харитоновича. Она слушала, что он говорит
