И вот однажды пришло необычное письмо… не похожее на все прочие. Произошло это вскоре после того, как Аннет исполнилось 16 лет.
“Дорогая дочь!
Я ужасно по тебе соскучилась… думаю, пора тебе возвращаться домой - возвращаться навсегда! Да, да, милая Аннет, я не шучу. Мы с отцом забираем тебя из монастыря. Вскоре ты будешь с нами - и уже насовсем. А когда ты окажешься дома, мы сообщим тебе удивительную новость - надеюсь, она тебя порадует.
Я уже написала матери-настоятельнице о своём намерении завершить вскоре твое обучение. Уверена, за годы, что ты провела здесь, ты многое усвоила и сможешь стать замечательной матерью и женой!
С любовью, твоя мама…”
Аннет долго читала и перечитывала письмо, всматриваясь в строки и словно надеясь прочесть меж них некий подтекст. А подтекст был, девочка (вернее, уже девушка!) не сомневалась в этом. И ее убеждение лишь усилилось после беседы с суровой матерью-настоятельницей их монастыря. Строгая монахиня хмурилась и как-то странно поджимала губы - то ли осуждая решение матери Аннет, то ли жалея свою воспитанницу: та не сумела разгадать, какое чувство таили эти блеклые глаза, и ушла в еще большем смятении.
-Тебя выдадут замуж! - выпалила Лилиан, ее лучшая подруга, когда Аннет поделилась с ней новостями и впечатлениями и дала прочесть письмо.
-Ты думаешь? - протянула девушка, снова пробегая взглядом материнское послание.
-Ну, конечно! - с воодушевлением воскликнула подруга. - Как тебе слова про хорошую жену и мать? Это очевидно!
Аннет покачала головой, не слишком убежденная и не зная, как относиться к неожиданной вести. Выйти замуж? Стать чьей-то женой? Готова ли она, хочет ли этого?
-Может, ты и права… - наконец, неохотно признала она, подавляя вздох. Грустно оглянулась. - Жаль будет оставлять все это…
Как ни странно, ей действительно было жаль… жаль той бессуетной размеренной жизни, жаль уверенности в завтрашнем дне… что-то готовит ей будущее?
В горле девушки застрял горячий комок. Она подняла взгляд на Лилиан, хотела что-то сказать, - но осеклась, увидев слезы в глазах подруги.
-Ты чего? - тихо спросила Аннет. В уголках ее глаз тоже подозрительно защипало. - Я ведь только уезжаю…
-Я не хочу оставаться одна! - хрипло прошептала Лилиан, шмыгая носом.
-Я буду писать тебе! - истово пообещала Аннет, сжав ладони подруги. - Часто-часто! И ты мне пиши…
-Клянусь!
Подруги жарко обнялись и минуту спустя уже плакали навзрыд - со стороны казалось, будто одна из них по меньшей мере умирает…
Неделю спустя Аннет вернулась домой. И действительно часто писала подруге - тем более, было о чем!
Жизнь ее круто переменилась. В лучшую ли сторону - Аннет поняла не сразу.
Прежде всего, Лилиан угадала - Аннет собирались выдать замуж. Эту новость ей торжественно сообщили на первом семейном обеде.
-Хорошо, матушка, - покорно отозвалась Аннет, которой не могло прийти на ум спорить или протестовать. Слово родителей - закон!
-Ты как будто не удивлена, дочь? - проницательно заметил отец, почему-то избегая называть ее по имени и обращаясь излишне церемонно.
Аннет слегка покраснела, словно уличённая в чем-то неблаговидном, и смущено пожала плечами, опуская взгляд:
-Я… догадалась, отец…
-Что ж, такая сообразительность похвальна! - скупо обронил граф и вернулся к своей газете. Казалось, он совершенно уверен, что уделил дочери должное внимание.
Пару минут Аннет без аппетита ковырялась в своей тарелке, потом рискнула спросить:
-А кто станет моим избранником?
-Сын графа Адриана де Либóн - ответила мать и поспешно добавила: - Хорошая партия! Адриан де Либóн - человек видный…
Аннет почудилась нотка сомнения в голосе матери. Девочка вопросительно взглянула на женщину, и та после паузы неохотно призналась:
-Он незаконнорождённый… Мариус де Либóн. Но его отец и мать очень, очень знатные люди! Он полусирота.
Аннет сделалось дурно, под ложечкой неприятно засосало. Она не слишком хорошо разбиралась в вопросах деторождения, однако твердо знала, что Церковь осуждает внесемейные любовные связи. Значит, ее будущих супруг рожден во грехе? И она обречена разделить его грех? Несправедливо!
Это восклицание почти соскользнуло с ее губ, девушка лишь усилием воли удержала его на кончике языка - сказывалось воспитание, убеждающее слепо покоряться воле родителей. Впрочем, мать как будто угадала ее мысли (что было несложно) и против ожидания отнеслась к тревоге дочери с сочувствием.
-Господин Мариус будет хорошим мужем, - чересчур убежденным тоном произнесла она, так, словно хотела одними лишь интонациями голоса убедить и себя, и дочь в справедливости собственных слов. - Он молод, силен, знатен… у него чудесные перспективы на военном поприще!
Мать восхваляла его, как рыночный торговец - залежалый товар, который мечтает поскорее сбыть с рук незадачливому покупателю. Девушка почувствовала эту неискренность и упрямо выставила подбородок.
-Но почему именно он должен стать моим мужем, мама? - рискнула спросить Аннет, покосившись на отца, казалось, всецело поглощенного чтением.
Увы, то было ложное впечатление! Граф отложил газету и грозно взглянул на дочь. Брови его сурово сошлись над переносицей.
-Не спорь со старшими, девочка! Нам лучше знать, кому следует стать твоим супругом.
На этом в разговоре была поставлена жирная точка - к облегчению графини и досаде дочери.
...Подготовка к свадьбе, в конце концов, захватила Аннет, хотя девушка участвовала в процессе весьма опосредованно. Особенно увлек ее выбор подвенечного наряда, украшений и прически. В монастыре уделом послушниц были скучные, излишне чопорные форменные платья, и о роскошных туалетах и балах оставалось лишь мечтать. Немудрено, что теперь шестнадцатилетнюю невесту пленило богатство тканей и ослепило сияние фамильных драгоценностей, коими ее дразнили, пускай и невольно, многочисленные помощницы, нанятые матерью заниматься предстоящим торжеством. У Аннет захватывало дух при мысли, как шикарно она будет выглядеть в знаменательный день; это немного примиряло ее с уготованной родителями судьбой. Тем более что и жених, как убеждала саму себя девушка, не так уж плох: незаконнорожденный, правда, но зато - любим и признан своим отцом, несмотря на юный возраст- участвовал в сражениях и добился успеха! Да и судя по портретам - хорош собой…
Аннет представляла себя в роли хозяйки и матери, клятвенно обещая, что своих-то дочерей непременно станет обучать дома. Воображала, как обустроит дом, как будет принимать гостей по средам или четвергам. Как будет строго следить з слугами… и многое, многое другое приходило на ум девушке - все, кроме самой темной, самой чувственной стороны семейной жизни. И по мнению многих мужчин - наиболее важной…
Не то, чтобы Аннет была совершенно несведущей в вопросах пола… однако следовало признать, что ее познания носили весьма приблизительный, обтекаемый
