Дальше гостей приветствовали Михаил со своей девушкой. Каблуки на ней были устрашающие. А платье…. Наша четверка обалдела. Думаю, обалдела бы сама Шанель, если бы увидела до какого абсурда можно довести маленькое платье. Оно стало ну очень маленьким. В некоторых ракурсах - почти невидимым. Она презрительно оглядела мой наряд, а я с опасением ее. А ну как свалится от неосторожного движения. Проявляя объективность, скажу, что оно ее не портило, но для семейного праздника не годилось. Чувствовалось, что именно оно станет главным событием вечера. Мужчины, как бандерлоги, загипнотизированные удавом, подтягивались к ней. Колю тоже затянуло в водоворотот. Вскоре, за пределами этого круга их осталось всего несколько мужчин. В том числе Михаил.
- Как вам прием? – небрежно осведомился он, вручая мне бокал с вином. Выглядит еще более выпендрежно, чем утром.
- Спасибо, мне нравится.
- Где же ваш кавалер?
- Там же, где и все – возле вашей дамы. Не боитесь, что кто-нибудь укусит ее?
- Нет, боюсь за того, кто попробует.
- Неужели отравится?
Михаил одобрительно рассмеялся.
- А вы ничего. Можно узнать, что вы делаете в этом забытом богом месте?
Я возмутилась про себя. Желание нахамить стало еще сильнее, но тут к нам подошел невыразительный молодой человек, и Михаил представил нас друг другу. Я тут же забыла его имя. Помнилось только, что он из городской администрации. После дежурных фраз Михаил спросил его о строительстве чего-то там, и я, извинившись, покинула их. Мое внимание привлек ребенок лет трех от роду. Тоже один из немногих мужчин, избежавших всеобщего психоза. Он подошел к одной из женщин и сделал комплимент: - «У тебя класивая плическа».
Дама умилилась.
- Какой хорошый ребенок. На, вот, держи. – она достала из высокой вазы пирожное и отдала маленькому льстецу. Тот, с деловым видом начал жевать.
Я вышла на веранду, где, в каменном сооружении, горел огонь. Может, это был камин, но на верандах обычно не ставят камины, да и форма его была какая-то странная. Я присела у огня, чувствуя его живое тепло. Народу собралось много, причем такой разношерстной компании я раньше не видела. Мужчины дегустировали коньяк и пиво, дамы оценивали платья друг друга. Общий стол, видимо, не планировался. Т-а-ак! Фуршет больше часа не протянет, народ начнет оседать. Хотя, здесь есть где осесть . В холле проплыла знакомая пара – знакомый бармена Дима со своей женой. Ясно, как день, ее тоже впечатлило небезызвестное платье, и, теперь она отыгрывается на муже. С ними заговорила полная дама в кожаных кружевах. Опять обсуждается то же платьице. Какая прелесть, никому не нужно искать тему для беседы. Светочка (оказывается, жену незадачливого мужа зовут Светочка) решила перетянуть одеяло на себя. Она нервно начала:
- Разве можно так выставляться! В женщине должна быть какая-то загадка, не на пляже все-таки.
Поправочка. Мы практически на пляже. И еще одна – к роли загадочной женщины нужно было готовиться заранее и надеть что-нибудь менее обтягивающее и чуть более длинное.
- Да, ей стоило одеться скромнее, если хочет за него замуж. Елене Васильевне это не понравиться.
Ах, какие сплетни! Классика в чистом виде.
- Ага, никакого чувства приличия. Такому мужчине нужна совсем другая женщина.
Дорогая, ты уже замужем. И муж стоит рядом. О, кажется, до нее дошло, что говорит что-то не то.
- А вы сама здесь? Мы не видели Сергея Васильевича.
- Да, он задерживается, сказал, приедет позже. – дама попыталась поправить залакированную прическу. Что там можно поправлять?
- Понятно. – Улыбка у Светочки уж слишком понимающая.
Дама занервничала и, когда ей помахал пожилой лысоватый мужчина, она с радостью отчалила.
- Смотри, пошла любезничать с Кирковым, уже старая, а туда же. А он то, лысый, и волосы над лысиной рожками, - она захихикала.
Дима выбрал этот момент, чтобы узнать меня, и кивнул мне через открытый оконный проем. Все-таки часто сидим в одном баре. Светочка крепче прижала к себе локоть мужа, и потянула его в глубь холла.
Холл в рамке окна выглядел как сцена.
Народ разбился в кружки по интересам. Даже не стоит упоминать, какой из кружков вызывал наибольший интерес. Дамы постарше сбились вокруг Елены Васильевны, тетя Маша провозглашала тосты.
Ребенок, в лучших традициях фуршетов, кочевал от дамы к даме, вызывая повальное умиление.
Слегка прихрамывая, к камину подошел мужчина в рубашке с закатанными рукавами и в фартуке и начал брызгать на огонь. Я уставилась на него. Было в это что-то нереальное – ну не пожарный же он, в самом деле. Но через минуту все прояснилось. Ему принесли целый поднос с нанизанными на шампуры шашлыками. А их, как известно, жарят на углях, а не на открытом огне. Вперемешку с мясом виднелись маленькие помидорчики, лук и салатный перец. Даже сырым все выглядело очень аппетитно. Рот наполнился слюной, и я быстренько запила ее вином. Мужчина ловко укладывал шашлыки на угли, и заметил мой голодный взгляд.
- Через 20 минут будут готовы,- утешил он меня.
- Я захлебнусь слюной.
Он усмехнулся и куда-то ушел. Через минуту вернулся с тарелкой, на которой лежали три апельсиновых корзинки. Одна была заполнена креветками, мидиями и еше чем-то, другая – салатом, а третья – ломтиками фруктов. Ко всем корзинкам прилагались крошечные вилочки.
- Это вам, чтобы не умереть с голоду, но и не перебить аппетит.
- Спасибо.
- Не за что. Взамен поможете присмотреть за шашлыком.
Я занялась корзинками.
- У тебя класивая плическа.
Рядом стоял маленький вымогатель.
- Спасибо. – пробормотала я с набитым ртом. Мальчик выжидательно смотрел на меня.
- Я тоже хочу колзинку.
- Слушай, ты считать умеешь?
- Умею, до семи. – гордо сказал он.
- Хорошо, я дам тебе корзинку, а ты мне скажешь, скольким тетям ты уже сказал, что у них красивая прическа.
Ребенок начал загибать пальчики. После двух минут сопения он сказал:
- Семь!
- Молодец – похвалила его я и отдала корзинку с фруктами.
Мужчина с шашлыками рассмеялся.
- Да, путь к сердцу женщины…. А я могу сказать, что у вас красивая прическа?
- Сегодня я предпочитаю другой путь.
- Понял, первый шашлык ваш.
Мы посмотрели друг на друга с симпатией. Вдруг он показался мне неуловимо знакомым, но еще и знакомиться мужским способом, а именно «я вас где-то видела», я не стала.
- Не узнаете, - утвердительно сказал от.
- Ну… э…
- Иван Алексеевич, ваш сосед, - слегка поклонился он.
- Э… ваша борода?
Иван Алексеевич помолодел на двадцать лет. Сорок, максимум! То есть, ему сорок. Кажется, я временно утратила способность мыслить, а также выражать эти самые мысли. Мелькнула идея представиться самой, но он-то меня, скорее всего, узнал.
- Неужели я настолько изменился?
-
