Михайловна пошла на пост, остальные приступили к трапезе. Инна, как и ожидалось, от коньяка отказалась — молодой не положено, а Настюха с удовольствием оприходовала свою дозу. Михайловне оставили из вежливости на донышке — ей много нельзя, у нее давление. Пошел типичный бабский разговор ни о чем. Вспомнили и новость с заменой доктора. Поскольку никто этого Романа Олеговича из присутствующих не знал, то тема заглохла. Традиционно промыли кости начальству и кое-кому из коллег.
Как всегда, отбой осложнился нежеланием ему подчиниться двух записных отделенческих бузотерок. Но на этот случай Вась-Вась предусмотрительно дал распоряжение кольнуть одной аминазин, другой галоперидол. А, так как спорить с Настеной даже у очень психически больных получалось плохо, то ее предложение уколоться и забыться было воспринято бузотерками почти адекватно.
Утро, как всегда, было суетливым, но к оперативке все, что надо, сделать успели. Старшая приперлась раньше обычного и начала везде совать свой нос. Алена предусмотрительно избегала приближаться к ней на расстояние выхлопа, да и коньячок был достаточно качественный, так что риск вынюхать перегар был минимальным.
Утреннюю оперативку Вась-Вась провел на удивление быстро, так что домой Алена попала раньше обычного. Сын Никита был еще дома, что пояснил отсутствием сегодня первого урока. Выяснять подробности Алене не хотелось, накатила усталость после полубессонной ночи (вопреки правилам, поспать несколько часов на дежурстве не считалось большим грехом, но и для полноценного сна условий не было).
Запиликал мобильник. Звонил бывший муж. Утро внезапно перестало быть томным и грозило стать задорным.
— Привет!
— Привет, что нужно?
— Ты чего с утра злая?
— Я с ночи, спать хочу, давай по делу.
— Собрался на выходные в село, к старикам, хочу Никиту взять с собой.
— На, говори с ним сам. — Алена протянула мобильник сыну. — Поговори с отцом.
Никита, судя по репликам ехать не хотел: "Ну, папа, ну мы с ребятами собрались на боулинг, ну я же сам потом не пойду…" Спор Никита проиграл, на глазах блестели злые слезы. Алена утешать не стала. Не маленький, скоро четырнадцать, пусть сам разбирается со своим отцом, тем более весь в него, папино отродье.
Получается, что в субботу она остается одна. Вот и кстати. Самое время пригласить в гости Вовчика. Давно собиралась поговорить с ним по душам, вернее по делу.
Вовчик был Алениным любовником и тренером Никиты по бразильскому джиу-джитсу. Именно бразильскому, что любили подчеркивать и Вовчик и Никита. Алене, естественно, было все равно, какое-оно, то джиу-джитсу — бразильское или молдавское. Главное, сын был занят, меньше времени оставалось на гульки, курение и прочие сомнительные подростковые развлечения. И спортивное будущее для сына она считала самым перспективным, ибо рос Никита олухом, это надо было честно признать, и рассчитывать на дальнейшую учебу для получения приличной профессии он вряд ли мог.
Вовчик был хорошим любовником, во всех ипостасях, которые она считала важными для этой должности: и трахался хорошо, и веселым был, и не жадным. Вовчик был женат, но это обстоятельство Алену совсем не смущало: сама она замуж не стремилась, даже за Вовчика, планов увести его из семьи у нее не было. Технику безопасности, чтоб не спалиться, они с Вовчиком соблюдали.
А разговор Алена собиралась завести о содействии Вовчика в переводе Никиты в спортивную школу при местном педунивере. Это почти гарантировало поступление на факультет физвоспитания. Вовчик как-то проболтался о своих связях там и даже, вроде намекнул о возможности такого варианта.
С точки зрения Алены, предложение было вполне правомерное: трахаешь такую классную бабу, так не хер отделываться обычными подарками — сделай действительно полезное дело. Ну, а что, если не согласится, откажется? Послать на три веселых буквы? Вроде жалко. Очень уж ладно у них все получалось последнее время. Можно, конечно, попытаться взять на испуг, намекнуть об утечке информации в направлении жены. Но Алена считала себя порядочной женщиной и не могла так поступить. С другой стороны, после такого отказа ее гордость не позволит больше давать Вовчику. Пусть трахает жену. Или других баб. Скорее всего, для Вовчика не будет проблемой найти ей замену. А вот найдет ли Алена такого любовника? Тут вопрос.
Стоп! Какая суббота, у нее же дежурство. Алена про себя выругалась грязно-нецензурно. Придется искать размен. А это значит, идти на поклон к старшей. Она, конечно не откажет, но лишний раз напомнит о своей безграничной доброте и благородстве. Да уж знаем, плавали.
Все утро прошло в переговорах. Сначала с Вовчиком, который обещал в нужное время быть свободным. Потом, аж с третьей попытки, удалось найти сменщицу. Ну, и, вишенкой на торте было обьяснение со старшей медсестрой отделения, которая возжелала мотивов и подробностей, дескать, "А что такого случилось, а что никак по-другому не получается, а она (сменщица) точно согласна?". Ага, не точно, приблизительно. Но все равно, надо подойти к ней, то бишь старшей и написать на всякий случай заявление — "ну, ты знаешь, такой порядок".
Утро закончилось, день перевалил за двенадцать, надо было бы поспать, но сон не шел. Как всегда, когда требовалось уснуть, голова начинала обдумывать две главные проблемы: почему я (и голова и Алена в целом) такая несчастная и где взять денег. Денег хотелось сейчас и много. Тогда их можно было бы конвертировать в счастье, пусть неполное (кто ж будет спорить, что счастье не купишь), но без материального фундамента счастье представлялось Алене слишком зыбким и мимолетным. В дурдоме много не заработаешь. Там только зарплата. Все случайные приработки, вроде капельниц соседкам — это жалкие слезы. Помощь бывшего — самый больной финансовый вопрос. После развода договорились: Алена не подает на алименты, а бывший помогает материально в размере предполагаемых алиментов, плюс обязуется что-нибудь прикупать непосредственно для Никиты, одежду, там, обувь. На деле, таких покупок было раз и обчелся. Деньги надо было выпрашивать, выслушивать всяческие отговорки. Но всякий раз, когда терпению Алены приходил конец и она уже намеревалась писать заявление в суд, раздавался звонок и бывший рассчитывался с долгом, присовокупив какой-нибудь бонус, типа кухонной утвари или стирального порошка.
В разводе они были уже несколько лет, но ни он, ни она новой семьи так и не завели. Алена не верила ни в какие сглазы и прочее колдовство, но то, что случилось у них с бывшим, она рациональным образом пояснить
