Я включила сигнал поворотника и поехала в офис. Устрою мозговой штурм сама с собой и с гуглом. От собственной дурноты меня слегка замутило. Такой у меня характер: прыгаю всегда с разбегу в омут головой, а потом думаю: а может, не надо было…
Остановившись в очередной пробке, я вспомнила карие глаза Рафа, и внутри что-то затеплело. Они мне добрыми показались. Очень. И грустными.
Я поняла: мне ничуть не стыдно за то, что я вру. Ну, явится он грязным, отчистим. Вылью кофе на него случайно и придётся покупать новую куртку. Если то, что под курткой менять надо, я и кастрюлю борща на него вылью. Или компота. Чтоб не обварить, но не отстирать. За углом есть магазин недорогой готовой одежды, куплю сразу после «теракта».
Пока же я просто не представляю, какой у него размер. Рафаэль не то, чтобы огромный на вид, он даже я бы сказала, худощавый, но не худой и слабый, рыхлый, какими бывают наплевавшие на себя люди. Наоборот, по ощущению неизвестный нынешний Рафаэль нависал надо мной и занимал всё пространство вокруг. Может быть, внутренней силой? Не знаю.
Точно могу сказать, что рядом с ним я сама будто стала меньше и прозрачнее в два раза. А ещё безумно расстроилась, когда он сказал, что занят. И разревелась по-настоящему, уже без актёрского мастерства. Словно герой из моего детства сейчас уйдёт в лес и исчезнет, а перед этим потеряет всё человеческое. Не знаю, что на меня нашло. Отчаяние? Смущение? Да я не помню, когда смущалась в последний раз! Кто работал в продажах, краснеть не умеет. А в цирке видит обычные трудовые будни. Однако ж…
Я вошла в офис. Лидочка подскочила с отчётом о звонивших. И тут же ворвался следом за ней в кабинет снабженец Юрий Николаич.
– Любовь Валерьевна, тут у нас проблема наметилась, – сказал он озабоченно. – Частников из Подтёлково и Мартыново, у которых мы молоко скупали, переманили скупщики из Тримм-Тиль-Бана. Предложили зимой на рубль дороже за литр, а фермеры повелись. Забыли, что летом и за полцены им надои не продадут.
– А Ростошкино? – нахмурилась я.
– Думают…
– Тимашево?
– Половина ушла.
– Лапушкино?
– Пока наши.
Я нахмурилась и внимательно посмотрела на снабженца.
– Думаешь, информацию слили?
– Не исключено.
Мда, нет молока, нет сырков. Нет ручек, нет и пряников. Я сбросила шубу на кресло, на ходу закрутила распущенные волосы в гульку и скомандовала:
– Юрий Николаич, твоих снабженцев ко мне. Лида, отдел продаж и главбуха тоже сюда. И юриста по скайпу соедини. Объявляю мозговой штурм.
Лидочка испуганно захлопала ресницами. Да, в таком настроении меня обычно боятся.
Не буди лихо, пока оно тихо. И желай осторожно, а то желания выполняются в полном объёме. Даже если ты настроена только на плюс, минус непременно приложится. В довесок. Накаркала… Сколько будет стоить мне желание помочь и огненный взгляд Рафа?
* * *– Другие мне не подходят, – рычала я. – Я лично проверяла тех, у кого молоко вкусное, и чтобы травами пахло, а не коровой немытой.
– Но Любовь Алексеевна, Любочка, – начал было Вася из снабжения.
– Любочка в короткой юбочке, а я тебе директор, – рявкнула я. – Мне «но» не нужны, мне нужны решения!
– Надо бы чуть больше времени, – пробормотал Юрий Николаич. – Такие вопросы вот так, с кондачка не решаются.
– Нет у нас времени, – отрезала я. – Мы не шины резиновые продаём. Что мы можем предложить фермерам, чтобы они вернулись? Давайте, – похлопала я в ладоши. – Самые смелые и дурные решения приветствуются.
– Перебить цену, – сказала Ася из продаж.
– Пустить страшные слухи о Тримм-Тиль-Бан, – пожал плечами Юрий Николаич.
– Подмазать руководство в деревне. И заставить всех централизованно сдавать нам, – вставил Вася.
– Ага, и отстреливать всех, кто против, – пискнула Лидочка.
– Твой дедушка не Сталин? – изогнул бровь Вася.
– Пообещать всех свозить на Мальдивы, – мечтательно произнесла Марина Андреевна, наша пухлая, как сдобная булочка, бухгалтерша, унизанная браслетами и бусами, словно праздничный жезл шамана.
– За ваш счёт, – хмыкнул Вася, и она испугалась, аж бусами звякнула. – Лучше нажаловаться на Тримм-Тиль-Бан в «Россельхознадзор».
– Голой пяткой на Титаник, – засопела Ася.
– Допустим, нажаловаться. А на что? Сказать, «Ай-яй-яй, меня плохие большие дяди обижают»? – поморщилась я, потёрла нос и обрадовалась. – Так, а «большие дяди» действительно плохие!
Все взгляды устремились на меня.
– Мы не будем брать в расчёт устную договорённость по разделу территории, – подняла я палец. – Но мы точно знаем, что большие компании платят долго, неохотно, у них повышенные требования к документации и ещё большие просрочки по платежам. Совсем недавно они же шумиху подняли по поводу удорожания молочки из-за ввода электронных «ветеринарных сертификатов», но на деле это фигня вопрос.
– Они просто разоряют мелких конкурентов по скупке молока, чуть повышая цену, – сказал Олег Иванович с экрана Скайпа, наш лысоватый, полный, похожий на отличника-переростка юрист.
– А когда разорят и останутся фактически монополистами в этом сегменте рынка, по крайней мере в Москве и Подмосковье, – вздохнул Юрий Николаевич, мусоля рукава своего любимого тёмно-синего свитера, в котором, наверное, ещё в институт ходил, – они снизят цену до летнего уровня. И вот тогда наши фермеры взвоют.
– Золотые слова! – кивнула я. – Они регулярно воют, что летом им хоть по миру иди. Кредиты выплачивать надо, а цены закупок не окупаются. Молоко киснет быстро. И вообще основная надежда на зиму.
– Да, вот и Хорьков, наш герой фермерского труда из Подтёлково, – сказал Вася, – пару недель назад жаловался, что в их жизни нет никакой стабильности! Сына в армию забирают, дочке поступать, ветеринарные службы как к себе домой повадились…
Я аж подпрыгнула.
– Товарищи! Ребята! Вот оно! Я тысячу лет об этом думала, а теперь пора созреть, – воскликнула я. – Все люди хотят чего? Стабильности! Знать, что завтра будет такой же кусок хлеба с маслом, сёмгой сверху и листиком петрушечки! А не сегодня сёмга и Хенесси, а завтра овсянка и чайный пакетик пять раз заваривать. Мы предложим нашим фермерам контракт с постоянной, круглогодичной ценой на молоко! Соответственно, при условии эксклюзивности продаж нам. Сделайте типовой договор на эксклюзивность, Олег Иваныч!
Тот кивнул.
– Только срочно. Марина Андреевна, посчитайте идеальную среднегодовую цену за литр, – ткнула я пальцем, как Родина-мать, в нашу бухгалтершу. – Это первостепенно.
Пять мелких кивков в ответ. Ручка в зубы, калькулятор в руки. Щёлк-щёлк, – зацокала она нарощенным маникюром по чёрным клавишам видавшего виды «Ситизена».
– И ты прав, Вася, про руководство, – продолжила я, поймав ту любимую волну азарта, когда мне становится море по колено, а лес по пояс. На таком подъёме со мной и чудеса случаются: в смысле чиновники взяток не просят, а сотрудники ГИБДД не штрафуют,
