– Неужели тебе меня такого не достаточно? – шептал я. – И об этом обязательно знать другим?
– Макс, я и секс для тебя одно целое, я же прошу большего.
– Не сейчас. – Возбуждение коснулось низа живота, и вразумлять Артема на данную минуту мне совершенно не хотелось.
– Хорошо, тогда сделай одну единственную вещь!
– Какую? Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Не отпускай меня.
Часть 2. КСЕНИЯ
Первая неделя в прокуратуре далась хуже, чем я себе представляла. Все новогодние праздники я прозанималась подготовкой к экзаменам: читала, учила, повторяла, но, к счастью, не напрасно – сессия закрыта на «отлично». На столе лежала приличная стопка приостановленных уголовных дел, подлежащих проверке на соответствие закону. Я разложила их на более маленькие стопочки по возбужденным статьям. Самую большую часть составляли кражи. Фамилии заявителей мелькали повторно по разным делам. Какой-то нескончаемый круговорот!
Я зависла над толстенным делом, состоящим из трех томов. Провела пальцами по уставшим глазам. Строчки начали сливаться, и я перестала вникать в смысл просмотренного текста. Меня охватила грусть, что захотелось заплакать. Среди запыленной бумаги и картона я сама скоро превращусь в бумажного человечка. Упав головой на дело, я сомкнула глаза. Даже с закрытыми веками, ощущала, как стены кабинета давили, сдавливали мой мозг. Вот примерно в таком же кабинете пройдет моя жизнь, и умру я тоже посреди этих дел, возможно, мое окоченевшее тело не обнаружат в бумажном завале.
В первый рабочий день я столкнулась с Удальцовым. После заграничного отдыха Иван Николаевич выглядел отдохнувшим; загорел, на носу чуток подгорел. А я шла ему навстречу худой, бледной и измученной. Первой произнесла приветствие очень сдержанно: «Здравствуйте!» Он, немного подумав, наоборот, очень мягко и приветливо сказал: «Привет!» Оглядел меня с ног до головы и пошел прочь. Наверное, он провел отличные новогодние каникулы с супругой, может быть, гораздо лучше, чем сам себе ожидал. Что ж, я была рада за него.
Сегодня, как никогда в жизни, меня кололо в одно заветное место встать и сбежать пораньше. Я намеревалась это сделать на обеде, но заболталась с Надей. На часах около пяти. Еще целых полтора часа до конца рабочего дня, но мне было невтерпеж.
Набравшись смелости, нервной походкой я поплелась к кабинету Удальцова. Дверь кабинета настежь распахнута, но я не отважилась зайти сразу. Выждав время, я переступила порог.
Он что-то поспешно спрятал. Оказывается, это был телефон с наушниками! Начальники тоже смотрят фильмы или слушают музыку на рабочем месте, пока бесплатные работники лопатят их работу.
– Можно я уйду пораньше? – я ударила вопросом сразу ему в лоб.
– А что случилось? Что-то уважительное? Надо бы проверить дела приостановленные. Как у тебя с ними? Есть что на отмену?
– Есть. Может, лучше завтра обсудим? На свежую голову?
Удальцов пожал плечами:
– Хорошо, иди. Не имею права тебя задерживать.
– Спасибо!
Я выскочила на свежий воздух, полной грудью вдохнув спасительный глоток, и обернулась на мрачное здание за спиной, из которого только что вышла. Что летом, что зимой это здание мрачнее тучи, как здоровенный неуклюжий великан, с уродскими покореженными окнами.
Ноги сами понесли меня по протоптанной дорожке через дворы – прямиком в театр. Не найдя брата в гримерке, я выперлась прогуливаться по сцене, по залу, болтала со знакомыми. На этих выходных будут играть премьеру, почти все готово. Я уселась на свое любимое место одиннадцатого ряда, забронированного за мной пожизненно.
Мое настроение ухудшилось, когда я заметила вышагивающего по сцене Индюка. Сегодня он опять в белоснежной рубашке с закатанными рукавами. Белый цвет его любимый, это точно. Завидев меня, он прищурился и громко спросил, рассчитывая, что я слышу, у присутствующих:
– Почему посторонние здесь?
Ему что-то ответили. Пьеро пристально поглядел на меня и царственно поплелся за кулисы. Посидев еще немного, я тоже собралась вернуться назад к брату.
По пути, встретив Алену, – солистку театра, она недавно получила главную роль в одной оперетте, – я остановилась по-дружески поболтать. Она артистка второго плана, к сожалению, и о главной роли мечтает с давних пор. Девушка красочно рассказывала, как они репетируют, как она вкладывается в первую главную роль, что просто невозможно передать. Мы громко разговаривали и смеялись. Как назло, мимо прошагал Пьеро. Мысленно я пожелала ему всю жизнь бездельно бродить по коридорам или в лучшем случае петь в хоре, стоя в самом последнем ряду слева, где занавес закроет его самодовольное лицо. Он даже не посмотрел на меня, но поправил очки.
– Улетный зад! – вслед ему бросила Алена.
– У кого? – прикинувшись валенком, переспросила я.
– У новенького.
– Ничего особенного, – хмыкнула я.
Пьеро спиной стоял в конце коридора. Зачем она сказала это мне? Разве я похожа на девушку, очарованную его задом? Я правильно сказала: «Ничего особенного». Такой зад у всех мужчин, и Пьеро не исключение. Самый обыкновенный, не привлекательный, не интересный, подтянутый, упругий, сексуальный. Я провела языком по пересохшим губам. В коридоре душновато, захотелось разом осушить стакан ледяной воды.
У него широкие плечи, и сквозь рубашку проявлялись очертания выпирающих лопаток. Стройная талия и этот чертов зад! Конечно, что греха таить, когда в моей жизни наступит полная жопа, то я была бы не прочь, если она выглядела бы именно так.
Пока я медленно приходила в себя, пытаясь оторваться от предмета разглядывания, Пьеро обернулся и уставился на меня с любопытным взглядом. Как в прошлый раз он улыбнулся только уголками губ. Негодующе я поспешила вернуться к разговору с Аленой, однако в коридоре я стояла одна, вызывая усмешку на мужском лице.
Вскинув голову, я двинулась навстречу ему. Поравнявшись, специально толкнула гнусного задаваку в плечо.
– Тебе в принципе правила не писаны? Что на дороге, что в помещениях? – зло прошипел он.
– Извини, – иронически протянула я.
Пьеро схватил меня за руку:
– Ну-ка, подожди-ка! Вздумала шутки шутить? Я после той встречи с тобой на перекрестке несколько дней уснуть не мог, а если засыпал, то перед глазами мелькало одно и то же изображение, как я сбиваю насмерть человека! Я чуть с ума не сошел, а тебе весело? Я сохранил обувь в надежде, что когда-нибудь увижу эту сумасшедшую, чтобы засунуть ей их в одно место! А тут сама судьба свела, и если бы не присутствие твоего брата, я свернул бы тебе шею немедленно!
Он приблизился слишком близко. Его глаза стали еще больше. Пьеро часто дышал и также часто моргал длинными черными ресницами. А мне припомнилось лицо Удальцова, когда он увидел меня босую: брезгливо подергал носиком, как от таракана. Я неосознанно засмеялась от стукнувшего в голову воспоминания, а Пьеро затрясло от злости, отчего его безупречная густая шевелюра разлохматилась. Он стал смешным, как разозлившийся котенок.
– Ты издеваешься? – округлив глаза, спросил он.
– Не нервничай так, у тебя прическа рассыпалась! – Я расхохоталась, и Пьеро автоматически потянулся рукой к волосам, но тут же отдернул ее. – Для тех, кто в очках, горел зеленый!
– Молодец, цвета различаешь! Зеленый, но для меня! Для водителя!
– А для таких, как ты, всегда горит зеленый.
Он поднял руки, жестом говоря: «Умываю руки»:
– Хорошо, как скажешь. Пусть будет по-твоему.
Мы стояли напротив друг друга и фальшиво улыбались, будто участвовали в конкурсе на самую широкую улыбку.
Сзади к Пьеро подлетел Володя и хлопнул его по плечу.
– Я смотрю, ты уже и с Ксенией успел сдружиться.
– Сдружиться! Как громко. Дружба это раз и на всю жизнь, а у нас так, встретились, поболтали, разошлись. – Не отрываясь от меня, съехидничал Пьеро.
– Поболтали! Как громко. Болтают, когда есть о чем! – ответила я. Мама с моего раннего детства утверждала, что отвратным языком я пошла в старшего брата. За двадцать три года мне в кои-то веки пригодилось Костино хамство.
Володя удивленно посмотрел на нас обоих и поведал самую страшную новость:
– Как это не о чем? У Пьеро на выходных дебют и сразу главный солист.
Этот павлин здесь без малого неделю – две и уже будет солировать! Не хор, не роль дворецкого, не слуги, а главная! Он выиграл, и победа расползлась по нахальному лицу.
Прозвенел третий звонок, и толпа опаздывающих наплывом ринулась по залу, занимая места. Зал собрался полным, ни одного пустующего места. Сегодня меня порадовало присутствие молодежи, что бывает крайне редко. По обыкновению на спектакли приходят
