Джерт неопределенно покачал головой:
— Несколько раз я спасал ей жизнь, но друзьями мы так и не стали.
— Жаль. Впрочем, у тебя еще будет время добиться ее расположения, когда таковое мне понадобится.
— Осмелюсь спросить, зачем?
Господин ускорил шаг.
— Я бережлив, — он слабо улыбнулся одними губами, — и когда мне в руки попадает оружие, тут же начинаю размышлять, как могу его использовать.
— Артанна слабо управляема, — напомнил Симуз.
— Предоставь это мне. Я найду способ заполучить ее преданность. Все давно придумано. Но пока мне достаточно того, что до нашей гостьи не доберется Данш.
На лице эмиссара не дрогнул ни единый мускул, однако внутри поднялась волна гнева. Присмотрел себе новый инструмент? Очередную игрушку, которую можно легко превратить в разменную монету? Симуз-Джерт был предан господину, но лишь из-за Десари. У него не осталось никого, кроме дочери, и старик охотно этим пользовался, превратив горе в длинный, но крепкий поводок с шипами, перегрызть который было невозможно. Теперь нечто подобное ожидало и Артанну — Медяк не сомневался, что придуманный господином план подействует. Всегда действовал. Внезапно он поймал себя на мысли, что действительно начал сочувствовать вагранийке. Едва освободившись из одного капкана, она тут же попала в другой. Но из этого ей вряд ли удастся выбраться даже с помощью Медяка.
— И все же я настаиваю на том, что Артанна еще не готова вам служить, — рассуждал Симуз, пока они шли через ворота, а затем укрылись в милосердной тени высоких стен. — Она потеряла все, но еще не осознала этого окончательно. Не пережила всей боли, не ощутила опустошения, что сопровождает человека, оказавшегося в полном одиночестве. Ей нужно время, чтобы погрузиться в горе с головой. И лишь после того, когда она прочувствует каждую из своих потерь, смирится с утратой и устанет обвинять себя в произошедшем, следует дать ей надежду. Не раньше.
Господин остановился и одарил слугу печальной улыбкой:
— Ты жесток. С каждым заданием, что я поручаю, в тебе остается все меньше человеческого. Все меньше того, что так любила в тебе Верения.
Медяк выдержал и эту пощечину прямиком из прошлого — напоминание о долге, который ему никогда не удастся заплатить полностью. Господин мог сколь угодно хвалить и сыпать любезностями, но ни на миг не давал забыть Симузу, кем тот являлся. Так будет продолжаться, пока кто-то из них не умрет. Лишь тогда, быть может, они оба освободятся: Медяк — от сросшегося с его плотью чувства вины, а господин — от боли утраты. Мертвые боги, как же им обоим не хватало Верении!
Артанна сидела там же, где эмиссар оставил ее ранним утром — пыхтела трубкой, задумчиво водя пальцами по искрящейся воде фонтана. Длинные седые пряди свесились вниз, почти полностью скрыв ее лицо. Но Симуз заметил, что глаза ее снова были красными — казалось, Сотнице никогда не надоест оплакивать свою судьбу.
Господин шагнул к наемнице и кашлянул, привлекая ее внимание.
— Вытри слезы, Артанна нар Толл. Все закончилось. Отныне ты в покое и безопасности, — с радушной улыбкой сказал господин. — Я — Магистр Эсмий из Дома Флавиес, и я предлагаю тебе свою защиту.
— От кого? — не поднимая головы, хрипло отозвалась вагранийка.
— От прошлого, — ответил Магистр и, подойдя ближе, протянул Артанне руку. — От Грегора Волдхарда и Заливара нар Данша. До тех пор, пока ты сама не решишь им отомстить. Но думать об этом еще рано. Сейчас меня в гораздо большей степени заботит твое здоровье. Собирайся, Сотница, я отвезу тебя в Сифарес.
— А там что?
— Твой новый дом, милая. Большой и красивый, с видом на горы и море — восхитительным, смею заверить! В твоем возрасте пора бы перестать скакать по всему материку в поисках приключений, а вместо этого — начать наслаждаться жизнью. Другой не дадут.
Артанна подняла глаза на Магистра и задержала взгляд на протянутой ладони.
— Как будто у меня есть выбор, — устало выдохнула она и приняла его руку. — Быть может, вы и правы. Хватит с меня этой пляски на плахе. Когда выдвигаемся?
Симуз послюнявил палец и, улучив момент, все же изловчился стереть пятно с рукава.
