Такие нашлись рядом с нагинатами, вернее, нашлись две палки, видимо когда-то бывшие единой и являлись шестом. Подобрав их с пола, я вернулся к мечу. Где-то с третьей попытки мне удалось снять с подставки вожделенный предмет. Меч с тихим стуком упал на каменный пол. Я же, отбросив палки, наклонился и легонько дотронулся до рукояти меча. Ничего не произошло. Тогда, осмелев, уже взялся за рукоять и поднёс клинок к глазам, чтобы лучше рассмотреть его. Клинок оставался таким же, как и на подставке.
Закончив любоваться клинком, я постарался сделать пару взмахов и даже изобразил пару стоек, которые подсмотрел в исторических и не только фильмах. И вот тут меня накрыло болью. Пальцы на рукояти меча скрючило судорогой, сквозь волны боли я всё же осознавал, что всё это происходит из-за меча, но отбросить его было невозможно. В глазах потемнело, и я провалился в забытьё.
Сознание медленно возвращалось, сквозь сомкнутые веки проступал свет. Открыв глаза, я сразу же зажмурился. Открыв во второй раз, я подумал, что схожу с ума, настолько нереальной казалась картина, представшая перед моим взором. Вокруг меня стояли воины, я же находился в первой колонне, а на нас шли стройные ряды вооружённых и хорошо обученных солдат. И если в моей колонне находились люди, вооружённые кто чем, то у тех, кто шёл на нас, был виден стандарт вооружения. Первые воины шли с ростовыми щитами и копьями, так же шёл и второй строй, а вот начиная с третьего солдаты были вооружены короткими мечами и небольшими щитами. У всех хорошая броня, защищающая как тело, так и конечности. На голове был конусообразный шлем с прорезями для глаз.
У меня же в руке был обычный топор и деревянный щит, обитый железом. Из брони была кожаная куртка с металлическими нашивками, что-то вроде юбки, на которой крепились металлические пластины, как я понял, это должно защитить мой пах. Шлема не было, на одной руке был наруч. И всё. Оглядев остальных воинов, я пришёл к выводу, что я ещё богато одет. На некоторых и такого не было. Мы были сбродом по сравнению с противником.
Прозвучал сигнал, и все бросились бежать на наступающих солдат. Я, попытавшись остаться на месте, был подхвачен толпой и уже чисто механически переставлял ноги. Окружающее нравилось мне всё меньше и меньше, захотелось проснуться. Ущипнув себя за руку, я понял, что не сплю и происходит это в реальности. Задуматься о том, как я сюда попал, мне было не суждено, произошло столкновение с вражескими солдатами.
И тут я заметил, как мне в живот летит копьё. Немного отклонившись, отвёл остриё топором. И сразу же почувствовал острую боль. В какой-то прострации я посмотрел на руку и увидел, что кисть с зажатым топором валяется рядом, а из обрубка руки хлещет кровь. Не успел я удивиться этому, как получил остриём в живот. Сознание стало меркнуть, и я ясно осознал, что умираю. Голова болела жутко, ноги, руки не хотели слушаться, а открыть глаза не было возможности. Я же умер, так почему ещё ощущаю себя? Изо всех сил мне всё же удалось открыть глаза. И то, что увидел, меня не удивило: я стоял в строю.
Я попытался осмотреться, и в это время человеку, стоявшему со мной рядом, в глаз вошла стрела. Кто-то закричал. Смысл крика удалось понять по общему поведению остальных: все подняли щиты над головой. Взглянув в небо, я увидел множество стрел, летящих на нас, и мгновенно поднял свой щит.
С кем сражаемся в этот раз, мне не удалось рассмотреть, да это было и не важно. Испытать на себе во второй раз все прелести сражения мне не хотелось, но, видно, кто-то уже давно решил всё за меня. Как только закончился обстрел, прозвучала команда, и все шагнули вперёд. Шаг за шагом мы двигались на войско, стоявшее на холме. В нас периодически летели стрелы, но щиты мы не убирали, кажется, у римлян это построение называлось «черепаха».
Казалось, спустя вечность, мы достигли цели. Одна волна людской массы накатила на другую. Тут же раздались крики и стоны. Задние ряды напирали на передние. Передние гибли или от клинков врага, или от своих же товарищей, когда падали и не могли подняться и их затаптывали.
Когда между мной и противником оставалось всего два ряда, я сообразил посмотреть, что у меня есть из оружия. Меч, кинжал и щит. Броню разглядеть не успел – два ряда воинов полегли.
Нацеленное в меня копьё отбил щитом, и сразу же пришлось парировать удар меча. Чуть отклонив его в сторону, попытался достать противника мечом. Глупо. Забыл о копье! Боль в ноге и усиливающееся головокружение сообщили мне, что я серьёзно ранен. Сквозь слёзы и слабость пытаюсь пожить подольше. Блокирую мечом нацеленный в голову удар топором. Опять глупо.
Стою на холме, впереди простирается лагерь. Вражеский, понимаю я. В этот раз в сознание пришёл быстро. Удивляться тому, что опять очутился в строю, не было ни сил, ни желания. В сознании ещё стойко ощущалась боль от второй смерти, что странно, на теле ран не было, но всё равно они болели. Боль была жуткой, но умирать ещё раз не хотелось, поэтому приходилось делать огромные усилия и оставаться в строю. Упаду – затопчут свои же.
В этот раз бой начался с конной атаки. Лавина закованных всадников врезалась в построение далеко на правом фланге. Быстро продвинуться к штабу ей не удалось: завязла в людской массе. Как только кавалерия отступила, последовал обстрел из луков. Теперь всё намного серьёзнее, подумалось мне.
Прозвучал сигнал, и, опустив копья, мы двинулись плотной шеренгой на врага. Со стороны неприятеля заработали катапульты и баллисты. Мы хоть и были на холме, но враг оказался не лыком шит. Его основные силы также находились на возвышенности, и оттуда по нам вёлся обстрел. Нам же предстояло сойтись в схватке с врагом в низине.
Спустившись на середину холма, мне удалось рассмотреть вооружение воинов противника. В основном там преобладали короткие мечи и щиты, прикрывающие локоть. Но были и воины