Губы ее прошептали:
– Аргон…
Ксеон отдернул руку и отвернулся, словно порыв ветра ударил ему в лицо. Он не знал, что приносило ему большую муку – видеть Эльбу хворающей или слышать имя мертвого друга, срывающееся с ее уст.
На третий день ей стало лучше. Жар спал, но она еще не приходила в себя.
– Огненные саны от-тличаются неукротимым характером… – читала Рия, поглядывая на сестру. – Так как огненная к-кровь самая опасная, друиды обрекли женщин огненных с-санов даровать жизнь т-только одному ребенку. Иногда дети у огненных с-санов и вовсе не рождаются или рождаются слишком п-поздно. Поэтому…
Неожиданно дверь покоев распахнулась и на пороге появился Хуракан. Он, как всегда, пришел не с пустыми руками. Прошлой ночью он велел Нейрис жечь иссушенные ветки алтея, чтобы Эльбе легче дышалось, а сегодня принес маленький котелок с какой-то грязно-желтой жижей. Старик улыбнулся:
– И ты здесь? Как же замечательно, милая! Не хвораешь?
Рия захлопнула книгу и покачала головой:
– Нет, со м-мной все в порядке, если так вообще можно сказать.
Хуракан поставил котелок на деревянный столик и бросил в отвар чистый платок. На лице Рии появилось недоумение, и она спросила:
– Что это за г-гадость?
– Не говори чепухи, вовсе это не гадость, а лекарство. Оно остудит жар Эльбы.
– Но у Эльбы уже нет жара. Так с-сказала Нейрис.
– Тетушка твоя весьма интересная женщина! – Старик приложил платок к мокрому лбу королевы и заговорщически улыбнулся. – Но и она может ошибаться. Что ты там читала?
– Об Огненных санах.
– И нашла что-то занимательное?
– Не особо.
Хуракан уселся в широкое кресло и водрузил морщинистые руки на подлокотники. Его лицо помрачнело, плечи опустились. Он вздохнул, вспомнив о своем маке, и расстроенно посмотрел на маленькую нимфу. Не ему осуждать духов, уж в этом он был уверен. Но он бродил по землям Калахара уже сто сорок два года, а Аргон не дожил и до третьего десятка. Если в этом и крылся какой-то особый смысл, Хуракан его не видел.
– Я х-хотела спросить у в-вас, – неожиданно вспомнила Рия и схватила еще одну книгу, которая казалась весьма толстой и древней. Старик вскинул брови, увидев ее. – Тут кое-что написано, н-но я не понимаю, что это обозначает.
– Откуда у тебя этот фолиант, девочка? Таких в Станхенге не водится. Уж я тут все осмотрел, каждый закоулок. Совал свой нос в самые пыльные уголки замка, прямо как мой друг Фиопий. Ну и носище у него был – как у уродливой вороны!
– Если честно, я украла его из Ордэта.
– Не морочь мне голову, я еще не совсем из ума выжил.
– М-мне пришлось. Это «Книга стихий», и здесь описана история Калахара, в-вся его история, представляете?
Хуракан вихрем сорвался с места и коснулся пальцами кожаной темной обложки, погладил золотые буквы.
– Конечно же я представляю, моя дорогая. Но почему ты молчала? Почему ты…
– Я же украла ее, – понуро напомнила Рия, – мне не хотелось никому ее показывать.
– И что тебя заинтересовало?
Девочка раскрыла книгу и ткнула пальцем в одну из пожелтевших страниц. Лицо старика засветилось от любопытства, а Рия сказала:
– Здесь г-говорится о магии друидов. Но это другая магия, не магия стихий. Люди ею пользуются нев-вероятно редко, и еще они называют ее…
– Темной магией.
– Да. Мы ведь п-прокляли Лаохесана с ее помощью, и восстанет он лишь потому, что темная магия до сих п-пор разносится п-по Калахару. Но темной она становится только из-за самих людей, ведь они н-не используют ее в благих целях. И тогда я начала читать обо всех проклятьях, которые когда-либо налагались на ч-человеческий род. Их было столько, что у меня даже в голове в-все не уместились, но вот что интересно…
– Что же, моя дорогая?
– Проклятье всегда м-можно снять.
– Ну, так предполагается, – вздохнул старик, усевшись на каменные плиты, и провел пальцами по серебристой бороде. – У всего есть противоположность, Рия, таков баланс. Тьма и свет. Добро и зло. Мужчина и женщина. Куда ни глянь, повсюду яд и противоядие. Наверное, в этом заключен закон сего мира, моя дорогая.
– Друиды о нас позаботились, – пылко воскликнула девочка. – Они предоставили нам возможность исправлять свои ошибки, и если мы наслали п-проклятье на Лаохесана, м-мы сможем его и снять. В клятве г-говорится, что брат не должен пойти против б-брата.
– Ты имеешь в виду клятву, данную правителями трех земель?
Рия воодушевленно кивнула, и ее синие глаза загорелись.
– Люди пообещали, ч-что если брат пойдет на брата, то Лаохесан возродится. Но что если брат пожертвует собой ради брата? Тогда, возможно…
– …проклятье будет снято и Лаохесан вернется в глубины океана, – закончил старик и с интересом воззрился на нимфу. – И все это ты вычитала в книге?
– Я долго думала, – смущенно сказала она. – Это в-ведь может помочь?
– Наверное, моя дорогая. Но я бы не стал надеяться, потому что потом, в случае неудачи, разочарование поглотит тебя, словно бурная река. Я сомневаюсь, что на этом веку найдется хоть один человек, готовый пожертвовать собой, да еще и не уверенный в успехе. К тому же… у каждого проклятья глубокое дно. Люди проклинают других людей в приступе ярости и злости. От зависти или корысти. Ими всегда руководят страшные силы, которые трудно побороть. Мы подумаем над этим, обязательно подумаем. Но сейчас я бы очень хотел, чтобы ты больше никому об этом не рассказывала, договорились?
Рия недоуменно нахмурилась, но потом неохотно кивнула. Она проследила за тем, как старик поднялся на ноги, и все же спросила:
– Но п-почему мы должны м-молчать? У нас ведь совсем м-мало времени.
– Мало времени. Мало веры. И мало людей, моя дорогая. – Хуракан поджал губы. – Мы с тобой должны все разузнать, прежде чем обрекать кого-то на гибель. Возможно, в этом и кроется новая ловушка! Брат пошел на брата, но если брат велит брату рисковать своей жизнью ради всеобщего блага, будет ли он прав?
Рия совершенно запуталась, но не стала спорить. Хуракан выглядел невероятно озадаченным. Он внезапно поднял палец и сказал:
– Пойду-ка я, пожалуй, поразмыслю надо всем этим. И еще… – Он забрал старинный фолиант из рук девочки и улыбнулся. – Эта книга мне определенно пригодится.
Рия кинулась вслед за Хураканом и захлопнула дверь. Они оба были уверены, что их разговор останется страшной тайной, секретом, о котором никто не должен узнать раньше положенного срока, но не подозревали, что все это время рядом находился еще один человек, прислушивающийся к каждому звуку.
Эльба медленно дышала. Она мысленно повторяла слова сестры. Если Рия сказала
