— Идём, — говорит он, и я топаю следом, уставившись ему в спину.
Широкие плечи дают волю моей разыгравшейся фантазии. Даже халат не скрывает его идеально сложенное тело, и я прикусываю губу, подумывая о том, как выглядит Ян Тимурович вне работы, в обычной среде. А без одежды? Я мысленно даю себе тумаков, и наваждение развеивается. Мало нам одного ребёнка в доме, что ли?! Да и этот мужчина из тех, кому нужна свежая кровь, а я таких терпеть не могу. Красивый глянцевый фантик — не гарант вкусной конфеты… Куда ж понесло-то, о Господи!
Следующим пунктом нашей остановки становится санпропускник. Мужчина заставляет меня тщательно помыть руки по схеме в картинках, расположенной на стене, затем продезинфицировать каким-то антисептиком, а сам при этом копается в высоком металлическом шкафу, дверцы которого до пронзительной дрожи поскрипывают. Видимо, не всё в этом центре такое уж новенькое…
Вытираю руки бумажными полотенцами и чувствую, что нахожусь под цепким взглядом. Такое ощущение, что Ян Тимурович, будто коршун, следит: всё ли я верно делаю. Сложно будет работать в такой обстановке. Мне уже жутковато.
Он вручает мне халат, как только я сбрасываю влажный комок в урну и оборачиваюсь.
— Извините, меньшие размеры у нас пока отсутствуют.
Я киваю. Что могу на это сказать? Замечательно, что они снабжают спецодеждой даже обычных практикантов! Надеваю протянутый халат и утопаю в нём. Висит он на мне, как на манекене. Будь у меня грудь чуть побольше, то он явно сел бы куда лучше, а так… Эх… Ну не дал Боженька выше единички — и ничего с этим не поделать. Приходится перетянуть сзади пояс, потому как застёгивание на клёпки всё равно не спасает: болтается на мне мешком, а завязав узлом — хоть талия проглядывается. И рукава чуть подкатываю — тогда более-менее, — можно и работать.
Стоит нам зайти непосредственно в лабораторию, и я едва не пищу от восторга. Я должна буду здесь работать! Пусть повезёт!
«Если повезёт, Линда», — перечит внутренний голос. Пытаюсь унять внутри то чувство, от которого всё закипает, а адреналин начинает зашкаливать.
Я теперь только и могу просить Бога, чтобы мне повезло, — это место просто рай для практиканта. Самый настоящий. Наверное, на моём лице застыла та самая нелепейшая улыбка, потому что Ян Тимурович покашливает, обращая на себя внимание.
— Глаза не смогут скрыть восторг, — улыбается мужчина, отмечая, что я сразу же перестала улыбаться. Я и забыла на секунды о его присутствии.
— Я… Извините, — замявшись, пытаюсь найти оправдание.
— Не стоит! Это место действительно удивительное. Когда я впервые пришёл сюда, знаешь, о чём я подумал? — Я вскидываю брови, выжидая продолжение. — Я так же, как ты, стоял и улыбался. Кстати, не против, если я буду обращаться к тебе на «ты»? Мне так привычнее…
— Нет! Конечно, нет!
Ян Тимурович не предложил перейти на «ты», только спросил, может ли он обращаться ко мне так… Ладно. Я уже к такому общению на учёбе привыкла. Преподаватель — студентка, временный начальник — подчинённая…
— Итак, вряд ли ты знакома со всем оборудованием. Работа не сказал бы, что сложная. Мы присматриваем себе сотрудников на будущее, так как планируем расширять штат. Студентов проще обучить полностью, чем перевоспитывать и доотёсывать опытных работников, не желающих развиваться. Если проявишь себя, возможно, начальница лаборатории предложит тебе работу на постоянной основе при выпуске. Сколько тебе там учиться ещё?
— Год, — отвечаю я и решаю добавить: — Учусь на бакалавриате биолога, но наш факультет имеет право работать в медицине.
Мужчина понимающе кивает, наверное, сразу догадавшись о моём ВУЗе.
— При необходимости можно пройти курсы, если всё-таки что-то не сложится. Но сейчас не об этом.
Мужчина прищуривает глаза и выпрямляется в спине. Его вид кажется настолько строго официальным, что я сама вытягиваюсь по струнке и сцепляю пальцы, начиная не на шутку нервничать.
— В распоряжении лаборатории два мочевых анализатора, два гематологических, один биохимический. — Он проходит вдоль стола и кладет ладонь на каждое оборудование, о котором идёт речь. — Уж холодильник, центрифугу, микроскоп и прочую мелочь, думаю, ты сама знаешь.
Он говорит утвердительно, но вскинутая бровь свидетельствует о вопросе. Киваю в ответ и снова оглядываюсь по сторонам. Лаборатория небольшая, но при этом просторная. Возможно, это влияние белого цвета в сочетании с голубым расширяет визуально пространство.
— Также придется вести некоторую документацию, доступ откроем к некоторым общелабораторным файлам. Компьютер там. — Ян Тимурович взмахивает рукой в сторону кабинета, соединённого с лабораторией. — Дальше за ним лаборантская, где моем лабораторную посуду и красим мазки. Вопросы есть?
Я впадаю в ступор, отчаянно раздумывая, всё ли я поняла. Но, как часто бывает, сначала всё ясно, а когда начинаешь переваривать информацию, то и неувязочки всплывают.
— Евгения Александровна в данный момент на больничном, поэтому я совмещаю её обязанности. — вдруг говорит мужчина. Так вот почему на собеседование меня принял сегодня именно он… Интересно: какая у него должность? Наверняка что-то смежное. — Теперь по технике безопасности, затем уже покажу что да как конкретно. Там и решим: устраиваешь ли нас да и хочешь ли сама здесь поработать следующий месяц. Напоминаю: меня зовут Ян Теймуразович, сложно запомнить, да?
И его губы вновь растягиваются в обезоруживающей улыбке.
7
Я прихожу домой уставшая и в то же время окрылённая. Кто бы мог подумать, что сложное утро перетечёт в замечательный день! Тяжёлый, но замечательный! Устала больше, конечно, из-за утренней нервотрёпки, чем из-за насыщенности рабочего дня и большого количества новой информации, да и сейчас едва сумела добраться домой от остановки на каблуках. Икры теперь сводит болезненным спазмом — хочется растянуться на кровати и сразу уснуть…
Опираясь ладонью на стену, стягиваю лакированные туфли с опухших стоп и выдыхаю с облегчением; ноги на ровной поверхности пола похрустывают, и пару шагов я корчусь, будто снова учусь ходить самостоятельно.
Из моей комнаты доносится мамин голос, благодаря чему остаётся единственный вариант — узнать, что случилось. Враскорячку захожу и вижу, что она разговаривает с братом по скайпу. Тот, счастливейший, весь такой бодренький: лыбу давит, ни синяков под глазами, ни бледности… А мы ночами не спим, его дитё выхаживаем… Ох… Рога бы этому Барану пооткручивать. Сколько же проблем из-за того, что он не смог в своё время удержать причиндал в трусах. С другой стороны, я вспоминаю Яна Теймуразовича за работой в лаборатории, и на губах расползается улыбка.
— Вон и наша принцесса пришла! — Мама оборачивается и манит рукой, чтобы подошла ближе. Я нехотя отлипаю от спасительной опоры в
