Гибель отпетых врагов великого князя среди церковной братии показала им, что с ними Юрий шутить не собирается. На колеблющихся сильно повлияло признание митрополита Киевского. Конечно, на дыбе под пытками любой признается в чем угодно, но на руку Юрию сыграл тот факт, что важную переписку, даже такую компрометирующую, зачем-то хранили, а не уничтожали. Может, чтобы в случае чего ею прикрыться… Но в данном случае письмо от Патриарха Мануила Первого послужило гробовой крышкой.
Выборы в Палату князей прошли без сюрпризов, технология была отработана на боярских выборах, так что в Палату вошло около шестидесяти процентов сторонников великого князя Владимирского.
Еще более предсказуемы оказались выборы Патриарха. Собственно, греки сразу отсеялись как скомпрометировавшие себя лица, по сути, из Руси начался их исход от греха подальше, а среди русских иерархов лишь Симон имел столь высокий статус и авторитет. В конце концов именно священники его епархии привели под руку православной церкви целых четыре прибалтийских племени.
– Но вот что я тебе скажу, Владыко, – глухо произнес Патриарху Симону Первому Юрий Всеволодович. – Русская православная церковь должна стать действительно святой, а это значит, что священники не должны навлекать на нее даже тень скверны. А те, кто не внемлет, должны быть либо немедленно строго наказаны, либо изгнаны, став расстригами. И еще, Владыко, отныне смертные грехи для священников становятся действительно смертными. Организуй для этого внутреннюю инквизицию, и пусть она выявляет этих греховников. Разбирайся с ними сам. Я же, если узнаю о каких-то случаях, предупрежу тебя только один раз. Если ты ничего не сделаешь, вынесу приговор и приведу его в исполнение сам. Не отреагируешь трижды…
Угроза в голосе великого князя была столь явственна, что свежеиспеченный Патриарх Всея Руси невольно вздрогнул.
Юрий Всеволодович и Симон Первый еще много говорили на церковные темы, чтобы избавить РПЦ от явных и скрытых ересей, вроде того же телесного укрощения. А то получается, что Бог дал ему тело по образу и подобию Своему, а какой-то монах этот дар вдруг начинает укрощать!
– Ведь явная ересь! Ведь в каждом из нас есть Его частичка – искра! И они эту искру истязают путем истязания тела! Что это как не попытка принести страдание ему!
Поднял Юрий и вопрос монастырей.
– Служба Господу должна происходить через службу людям. Никакого чисто молитвенного служения. Это я буду рассматривать по принципу: что бы такое делать, чтоб ничего не делать? А что? Ничего ведь делать ни руками, ни головой не надо, только бормочи молитвы да кланяйся, кланяйся, а за это тебя накормят да напоят… Нет, такой номер не пройдет. Монастыри я буду рассматривать как последнее пристанище для священников, что уже по старости не могут исполнять свои служебные обязанности. Никаких молодых людей там быть не должно. Обучение должно происходить в специальных семинариях, а дальше служение Богу, через служение людям.
В общем, разговоров было много, и главным лейтмотивом этих бесед было то, чтобы РПЦ не превратилась в то, во что она в итоге выродилась в исторической последовательности Юрия Штыкова.
С чем-то новоиспеченный Патриарх, увидевший Юрия Всеволодовича с новой, доселе неизвестной ему стороны – не кроткого христианина, а требовательного хозяина, – соглашался, с чем-то – нет, но… кто платит, тот и танцует девушку. Платил великий князь.
Ну а к концу лета тысяча двести девятнадцатого года состоялось то, ради чего все затевалось десять лет назад с того странного и удивительного происшествия, перевернувшего жизнь двадцатилетнего княжича и, как выяснилось, всей Руси.
Боярская дума и Палата князей позвали Юрия Всеволодовича на царство, и он милостиво согласился.
Состоялась церемония коронации, в кремле глава Боярской думы под звуки советско-российского гимна и пения хора под слова: «Сплотила навеки великая Русь…» вручил цезарю Юрию Всеволодовичу Рюрику скипетр, а глава Палаты князей – державу. Патриарх же возложил на голову… очелье.
О том, что возложить на свою голову в качестве символа своей верховной власти, Юрий, фигурально выражаясь, сломал голову. Корона – как-то банально и чужеродно. Не наше это украшение. Если посмотреть на короны западных королей, то и вовсе какие-то капканы зубастые на голове…
Шапка Мономаха? Тоже не то… да и вроде как подарок какого-то половецкого хана. Делать это символом цесарской власти было как-то совсем глупо.
Лавровый венок? Тоже ересь. Где Русь и где лавр? Хотя эта идея подсказала выход из ситуации.
Юрий решил вернуться к истокам, а именно вспомнил о налобных повязках, что служили не только в качестве утилитарного предмета одеяния с целью закрепить волосы, не дать поту во время тяжелой работы стекать на глаза и украшения, но и были своеобразным оберегом.
Вот Юрий и повелел мастерам изготовить золотой обод, украшенный драгоценными камнями, стилизованный под очелье.
Вместе с Юрием короновали и Агафью. Ей тоже изготовили женский вариант очелья с височными кольцами.
– О чем ты думаешь, Юрий? – вдруг спросила Агафья, глядя на своего мужа, что вроде как улыбался, отвечал на приветствия, глядя на ликующий киевский народ, одновременно раскидывая в толпу серебряные монеты со своим изображением, отчеканенные из булгарского серебра, но глаза… они были холодны.
Такой взгляд обычно у опытных бойцов, готовящихся к жестокой схватке не на жизнь, а на смерть. Уж в этом она разбиралась.
И вот когда Агафья подумала, что муж не ответит, она услышала его глухой голос:
– Полдела сделано. Русь едина. Осталось отразить нашествие…
От этих слов, а точнее, от тона, которым они были сказаны, у Агафьи пошел мороз по коже.
Конец первой книги.
Выражаю благодарность за помощь в написании книги, оказанную в виде конструктивной критики, и предоставляемые материалы форумчанам сайта «В Вихре Времен», известным под никами Череп, Gorr31, Старший матрос, Dylan, граф Зигфред, Игорь К., Дилетант, AVG, Борис Каминский, Змей, Бор, Мамоныч, Shono, и другим.
