Я пила чай, пикала калькулятором, отдуваясь и щурясь в очередной счет-фактуру. НДС приближал конец Светы со скоростью пять документов в минуту. Как я и говорила! Когда работа срочная и «незабиваемая», ночь обещает быть незабываемой. Ленка опять на место не положила накладные за май… А это у нас что? Где оригинал? Нет, я так не играю!
На столе лежали часы вместе с ключиком, который спрятался за сахарницу. На записке уже остался отпечаток моей кружки и дурного настроения. Нет, ну а почему бы и не проверить? Это явно какой-то прикол из сувенирной лавки. Я потянулась за ключом и часами, умудрившись перевернуть салфетницу.
— Итак, Светлана Николаевна! Сейчас будем торжественно завязывать с одиночеством или с верой в чудеса! — усмехнулась я, вращая ключик на пальце. — Сейчас как повернем ключ зажигания! Как понесемся в светлое будущее со скоростью сто мужиков в час!
Я вставила ключик в отверстие, повернула его до упора и замерла в ожидании какого-то подвоха. Часы пробили полночь, раскрылись на манер шкатулки и засверкали! В сиянии перед глазами появился черный силуэт, похожий на отброшенную тень. Я даже обернулась, чтобы проверить, не стоит ли кто позади меня. Нет, не стоит! Занавески с кукурузой трепетали и поднимались, словно от сильного ветра. Кружка задребезжала ложкой и поехала в свое последнее путешествие к краю стола. Экран ноутбука погас, а потом вспыхнул белым, выдавая все возможные ошибки, о которых были не в курсе даже разработчики. По монитору поползли полосы, колонки хрипели, как умирающие на последнем издыхании, лампочка тревожно мигнула, намекая на то, что суеверные люди не ошибаются. Концу света быть! И концу Светы тоже!
Я со скрипом отодвинулась подальше от сияния и тени, пытаясь нашарить на столе телефон, чтобы успеть напоследок предупредить начальство, что в связи с безвременным концом Светы им придется платить налоги в тройном объеме!
— Здравствуйте! — послышался надменный мужской голос в тот момент, когда я подтягивала к себе папки.
Обычно такими голосами здоровается проверка, вежливо заглядывая на огонек. Пока начальство в своем кабинете давится галстуками, Леночка трясется, как чихуахуа с болезнью Паркинсона, генеральный директор принимает успокоительное, а я с песнями и плясками — проверку, воюя за каждую бумажку и цифру.
— Все, — вздохнула тень, выдав вместо выдоха протяжный и задумчивый стон. — Накрылся каленой сковородкой мой отпуск! Отлично! Просто прелестно! А все из-за чего? Из-за того, что какой-то женский неликвид возжелал устроить свою личную жизнь! Так, что мы имеем? Ты хоть один стул занимаешь или сразу два? Черти уже успели намолотить горох на твоем лице? Где твоя кошачья армия?
Из дыма мне навстречу шагнул красавец писаный, а выражение лица — словно соседская собачка успела отметиться на его штанине.
Брови у него сложились домиком, потом нахмурились. Красавец склонил голову, тряхнув каштановыми прядями, задумчиво сузил карие глаза, шумно вздохнул, оценивая мое гнездо на голове, как профессиональный парикмахер.
— У тебя-то что? — зевнул он, зацепив взглядом мой красивый маникюр и домашний халат. Я пыталась осторожно пальцами ноги подтянуть к себе слетевшую тапку, пытаясь понять, что вообще происходит?
— Какого черта? — простонала я, глядя, как ноутбук пошел на перезагрузку. Из розовой папки «Апрель» вывалились накладные.
— Вот и я хочу спросить тебя! Какого руководства? — раздраженно усмехнулся красавец, а потом приблизился ко мне, заглядывая в глаза. — Слушай, у меня отпуск накрылся каленой сковородой, так что я очень зол! Ты себе не представляешь как! Я тысячу лет не был в отпуске! Тысячу лет!
Незнакомец сардонически прыснул, глядя на меня, мол, куда моим интеллектуальным способностям до его проблемы.
— Тебе по трудовому законодательству он положен! — фыркнула я, подгребая отчеты и снова вкладывая их в папку. — Или компенсация! При увольнении! Надеюсь, это тебя хоть немного утешит!
— Понятно, — снова шумно вздохнул красавец, осматривая меня. — И что? Сейчас начнется нытье: «Ой, да не родился такой мужик в этом мире, который оценил бы мой тонкий внутренний мир и ослепительную внешнюю красоту»? Или «все мужики — козлы, бараны и прочие копытные, а я — незабудка со съемной будкой тридцать метров квадратных»? Или «мне, пожалуйста, молодого миллионера с яхтой, машиной, виллой»?
Мужчина осмотрелся и увидел, что на нем деловой костюм и бейджик.
— Ой-ой-ой! Корпоративная этика? Да? — сплюнул красавец, срывая бейджик и швыряя его на пол. — Костюмчик, бейджик… Это что у нас? Галстук? Ой-ой-ой!
Резким движением галстук полетел к бейджику, а у меня возникло странное чувство, что мне вызвали стриптизера, чтобы скрасить мой одинокий праздничный вечер. «Алле! Здравствуйте! Нам нужен стриптизер, который будет играть рассерженного офисного планктона, тысячу лет не бывшего в отпуске! Диктуем адрес!»
— И что у нас за беда? — поинтересовался красавец, взъерошив волосы и расстегнув удавку верхней пуговицы воротника.
— В данный момент беда — это ты, — прокашлялась я, глядя на остывший чайник. Я сомневалась, либо предложить чай, либо приложить чайником. Не знаю, как будет гостеприимней?
— С личным что у нас, наказание мое? — наседал на меня взъерошенный красавец, поглядывая на часы.
— Не складывается, — мрачно закатила глаза я, глядя на три расстегнутые пуговицы его рубашки.
— Простая арифметика! Ангел мой, чтобы жизнь складывалась, нужно видеть в ней плюсы! Если личная жизнь не складывается, нужно научиться видеть в мужиках плюсы! — хмыкнул красавец, перебирая пальцами мои бумаги и закатывая глаза. — А не то что этот — скотина, этот — подлец, этот — бомж, этот — урод, этот — придурок!
— Не клеится! — пояснила я, подтягивая к себе оставшуюся макулатуру.
— На слезы пробовала, наказание мое? — осведомился красавец, усмехнувшись и заглядывая мне в глаза. — Если не получается, то пробуй на сопли! Пустила розовую соплю, прикинулась дурочкой и неумехой, сразу мужики клеиться будут! А не то что «я сама!», «я все могу!», «на хрена мне мужик!». Я тут и гвоздь забью, и деньги заработаю, и пробки ввинчу! Вот и платите за свое «я сама!» одиночеством!
— Все! Пошел вон! — фыркнула я, хлопая стопкой отчетов по столу. — Обратно, в свой отпуск! Отпускаю тебя! Иди,
