указанию Ульянова-Бланка, в 1920 году руководил расстрелом великого русского адмирала A.B. Колчака, покарала справедливая большевистская пуля сотоварищей. Его подельник Борис Блатлиндер успел исправить документы и, став украинцем Иваном Бурсаком, благополучно избежал кары, написав в начале 70-х годов книгу воспоминаний о казни Колчака. Несмотря на множество нестыковок, единая версия о гибели адмирала так и осталась в истории. (О причастности Г.И. Бокия к исчезновению Колчака с места расстрела и о взаимоотношениях этих двух выдающихся личностей см. неоднозначную книгу Олега Грейга «Подлинная судьба адмирала Колчака».)
Но вернемся к человеку, чей голос был подчас решающим в судьбах революционеров типа Чудновского или кровавых палачей рангом повыше, скажем, того же Лейбы Бронштейна (псевдоним Троцкий). Не зря A.C. Зарудный получил громкую известность как защитник на политических процессах.
Во время процесса по делу первого в России Петербургского совета рабочих депутатов, где именно Зарудный был главным защитником, один из главных обвиняемых по этому делу Л.Д. Бронштейн, в словах адвоката предстающий вполне «невиннейшим созданием», почти что Робин Гудом, сказал о своем защитнике по окончании процесса: «Революция отразилась в нем, как солнце в грязной луже полицейского двора». Может, спешит воскликнуть современная думающая молодежь, не защити бы он тогда этого «философствующего» Бронштейна, не было бы тех ужасов, который натворил последний со своей бандитской кликой в России спустя одиннадцать лет?!
Вторя успешно защищенному единокровнику, адвокат Исраэль Иосифович Грузенберг (ставший Оскаром Осиповичем) восхищался работой коллеги: «Словно «карета скорой помощи», носился он по слякоти и бездорожью политической юстиции».
А после еще одного выигранного скандального процесса, Бейлиса, рейтинг масона от юриспруденции Зарудного еще более возрос. Как известно, дело Бейлиса — это процесс по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса (1874–1934) в ритуальном убийстве 12-летнего ученика подготовительного класса Киево- Софийского духовного училища Андрея Ющин-ского 12 марта 1911 года. На трупе мальчика было обнаружено 47 колотых ран (13 из которых на виске и темени), в результате которых он истек кровью и умер. В ходе следствия (продолжалось более двух лет) было выявлено, что трое детей, игравших в день исчезновения Андрея на территории кирпичного завода Зайцевых, видели, как приказчик этого завода Мендель Бейлис схватил мальчишку за руку и куда-то потащил. Двое из этих детей не дожили до суда, умерев, предположительно, от отравления. Но 12-летняя Людмила Чеберяк дала на суде показания, изобличающие Бейлиса в причастности его к исчезновению Андрея Ющинского. Тем не менее следствию якобы не удалось найти достаточно доказательств виновности Бейлиса; оправданный (голоса «за» и «против» разделятся поровну), он вскоре после освобождения выехал с семьей в Эрец-Исраэль, а в 1920 г. переехал в США.
Присяжные заседатели оправдали Бейлиса, но признали, что труп был обескровлен, тем самым поддержав версию возможного ритуального убийства.
Адвокат Зарудный, ведущий главную партию защиты, заслужил от своего компаньона по защите Карабчевского многозначительный подарок— большую Библию с надписью:
«Главному цадику среди страстотерпцев Бейлисова процесса Александру Сергеевичу Зарудному от душевно преданного Н. Карабчевского.
Николай Платонович Карабчевский уже давно слыл звездой в русской адвокатуре; среди его дел были и другие «ритуальные» дела; к примеру дело мултанских вотяков (1894–1896), по которому жители села Старый Мултан во главе с Моисеем Дмитриевым обвинялись в убийстве крестьянина деревни завода Ныртов Казанской губернии удмурта Матюнина с целью приношения в жертву языческим богам. Особо хлопотал о том процессе писатель Короленко; итогом стал оправдательный приговор для всех подозреваемых.
В деле Бейлиса несчастного заводского приказчика защищал не один адвокат, а сразу несколько, причем все они имели большой вес в тогдашнем обществе: О. Грузенберг, Д. Григорович-Барский, Н. Карабчевский, В. Маклаков и А. Зарудный.
Это из-за таких вот «цадиков» крепли и мужали в вооруженной «борьбе с царизмом» сотни и тысячи бандитов и убийц, гордо именовавших себя русскими революционерами. А потом, после захвата власти их подзащитными, «невиннейшими людишками», многим из «цадиков» пришлось буквально бежать с насиженных кресел судов разоряемого и разграбляемого Отечества.
Упомянутый здесь коллега Зарудного Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) умер в Швейцарии. Он слыл не только искусным адвокатом, но и видным деятелем российского масонства; вступил в парижскую ложу «Масонский авангард» в 1905 г. Тогда же стал известен благодаря защите на судебном процессе известного большевика Н.Э. Баумана, соратника Ленина и распространителя подрывной большевистской газеты «Искра». Впоследствии состоял в некоторых российских ложах, а в 1908 г. был возведен в Париже в 18-ю степень. За успешную защиту Бейлиса В.А. Маклаков получил послание духовного правления Главной хоральной синагоги в Ростове-на-Дону, где пафосно говорилось: «Дело Бейлиса, которое Вы так геройски защищали, это дело всего мыслящего человечества».
Адвокат, сенатор при Временном правительстве и масон ложи «Великого Востока Франции» Исраэль Иосифович (он же Оскар Осипович) Грузенберг (1866–1940) в 1920 г. покинул Россию, искал покоя во Франции и умер в Ницце.
Николай Платонович Карабчевский, оказавшись за пределами Родины, вдруг стал публиковать сведения об «очень внушительном участии евреев в большевистской власти» и о «еврейской революции 1917 года». Несмотря на то, что, блестяще выступая на процессе Бейлиса, бравировал: «Засилья еврейского я не боюсь, и вы его не бойтесь. Есть оно или нет, для меня это безразлично, если оно есть— это момент преходящий. Чего не вынесла наша Русь: и татарское иго, и крепостное право!.. Все рассеялось, жить можно». Но жить в родном Отечестве, захваченном его подзащитными-большевиками, он отчего-то не захотел…
А ведь еще на заре своей юности, будучи студентом юридического факультета, он сам активно участвовал в студенческих «беспорядках», отчего служебный путь по линии Министерства юстиции для него был заказан. Но неблагонадежность Карабчевского совершенно не мешала ему вступить в адвокатуру как в учреждение самоуправляющееся. Он сделался учеником сына еврейского миллионера, юриста Евгения Утина, — родного брата основателя и руководителя так называемой Русской секции I Интернационала Н.И. Утина, близкого друга Ленина, огромные средства вкладывавшего в «русскую революцию», содержавшего заграничные партийные школы, закупавшего и ввозившего оружие, подрывную литературу. Благодаря учителю Карабчевский вскоре научился вытаскивать сухим из воды любого убийцу, — о чем сам же хвастался, скажем, пребывая в Ясной Поляне у Л.Н. Толстого (чему остались свидетельства).
Николай Платонович был знаменит еще в 80-е годы XIX века, но и в начале XX века оставался звездой первой величины, «Самсоном русской адвокатуры». Под воздействием искусной защиты Карабчевского осужденному в 1904 г. на смертную казнь террористу-революционеру Г.А. Гершуни (1870– 1908) виселица была заменена каторгой. К слову, Электронная еврейская энциклопедия подает одного из создателей и руководителей партии социалистов-революционеров (эсеров) Григория Андреевича Гершуни (1870–1908) как очередного «русского революционера», не забыв указать его настоящее имя — Херш Ицхак. Этот «русский» был страстным сторонником террора; он создал боевую организацию партии социалистов- революционеров. Первый террористический акт этих «патриотов» был совершен 2 апреля 1902 года, когда С. Балмашов двумя выстрелами из револьвера в Петербурге убил министра внутренних дел Д. Сипягина. А уже 5 апреля во время похорон сам Гершуни планировал организовать террористические акты против обер-прокурора Святейшего Синода К. Победоносцева и петербургского генерал-губернатора Н. Клейгельса — истинных и великих патриотов России. К счастью, теракты не были осуществлены. Но 6 мая 1902-го члены боевой организации застрелили в Соборном парке города Уфы уфимского губернатора Н. Богдановича. А 29 июля некий Ф. Качура, состоящий в организации, стрелял в харьковском парке «Тиволи» в харьковского губернатора князя Н. Оболенского. При этом сам бандит Гершуни сопровождал марионетку-исполнителя на место теракта. Князь Оболенский не был убит, но получил ранение.
Еврейская энциклопедия с гордостью констатирует: «Популярность Гершуни после террористических актов необыкновенно возросла. Представители власти, когда выяснили, кто является настоящим
