Здесь было чуточку посветлее, чем наверху, да и Тьма оказалась не такой насыщенной, поэтому пропавших коллег я увидел сразу. А увидев, выругался и почти бегом кинулся в угол, где рядком, устало прислонившись друг к другу, полулежало три неподвижных тела.
Судя по слою снега, который нападал через невесть когда успевшую образоваться дыру в новенькой крыше, лежали они здесь уже давно. Йен сказал, что их не было всего свечу, но время на темной стороне текло иначе, так что для магов это могли быть и три свечи, и четыре, и сколько угодно еще. Особенно если эти ненормальные осмелились уснуть. Это я мог сутками без последствий находиться на темной стороне. Это мне Фол подарил несколько бесценных привилегий. А для неопытного мага вроде Триш или тем более Тори сон во Тьме мог стать смертельно опасным.
Какого демона Хокк вообще позволила им тут разлечься?!
Торопливо приложив пальцы к шее окоченевшего мальчишки, я рывком оторвал его от пола и выбрался в реальный мир. Недовольная моим возвращением Тьма негодующе взвыла, но от настойчиво лезущих в глаза лап я снова отмахнулся и, пинком открыв дверь, сгрузил едва дышащего мальчишку на руки обалдевшему стражнику:
– К целителям его! Живо!
Не дожидаясь, пока мужик придет в себя, я снова метнулся на темную сторону, таким же образом с хрустом выдрал из обледеневшего сугроба Триш и, одним прыжком вернувшись, всучил ее растерявшемуся от неожиданности Йену:
– Согрей ее. И как можно быстрее!
– Как?! – донесся до меня испуганный вопль.
– Как хочешь, – буркнул я, уже растворяясь во Тьме. – Можешь обнять – это наверняка поможет. А еще лучше поцелуй. Для нее это будет лучшее лекарство.
Вернувшись на темную сторону в третий раз, я наклонился, чтобы подобрать с пола Хокк, но неожиданно обнаружил, что ее слишком крепко вморозило в лед, и сплюнул.
– Какого демона, Хокк?! Куда ты смотрела?!
Беспамятная магичка даже не дрогнула. А когда я кулаком принялся сбивать с нее ледяные наросты и с хрустом выдирать замерзшее тело из снежного плена, то внезапно обнаружил, что у Хокк до опасного предела истончилась аура. Но при этом она оказалась подозрительно широкой, словно магичка пыталась накрыть ею кого-то еще. А вернее, прикрыть. Заслонить от вымораживающего прикосновения Тьмы. И даже сейчас, когда защищать и подпитывать больше никого было не нужно, ее аура слепо тыкалась в мои ладони и до последнего пыталась отдать те крохи, которые у нее еще оставались.
«Что же с вами произошло, если ты не смогла с этим справиться?» – подумал я, поднимая с пола беспамятную женщину. Голова Хокк безвольно мотнулась, ее аура почти погасла, и я не придумал ничего лучше, чем на время привязать ее к своей. Подпитывая и удерживая в мире живых так же, как она недавно пыталась удержать Тори и Триш. И ведь удержала, чтоб ее… обоих сумела сберечь, хотя истратила на это почти весь запас жизненных сил.
Когда я вынырнул с темной стороны, Йен сидел на последней ступеньке лестницы и, крепко прижав к груди Триш, тихо укачивал ее, как маленького ребенка. Стражник, которому я поручил Тори, видимо, утопал вниз. К светлым. Йен же почему-то уйти не рискнул. А может, просто вспомнил, что магия светлых для нас почти бесполезна. За время моего отсутствия он успел побледнеть и даже посинеть от сочащегося из-под двери холода, но девчонку из рук не выпустил. Даже укутал в собственную куртку, чтобы побыстрее согреть. О том, что ей была необходима не одежда, а живое человеческое тепло, он, конечно, не догадывался, но судя по тому, что Триш слегка порозовела и начала нормально дышать, Йен все сделал правильно. Не зря я оставил ее именно ему. Рядом с кем-то другим она могла и не захотеть остаться.
– Что произошло? – хрипло спросил Йен, подняв на меня тяжелый взгляд.
Я вместо ответа с беспокойством взглянул на покрытое тонким ледком лицо Хокк. Прислушался к ее рваному дыханию и, поняв, что времени у нее еще меньше, чем казалось поначалу, помчался вниз по лестнице, радуясь про себя уже тому, что трубу прорвало на втором этаже, а не на третьем. И здесь не обледенели крутые ступеньки, с которых на такой скорости ничего не стоило навернуться.
– Арт, ты куда?! – крикнул вслед недоумевающий Йен.
Я не ответил. И, оттолкнув некстати попавшегося на пути незнакомого следователя, что было сил рванул вниз. В подвал. Где находился не только хороший целитель, но и целое море яркого, болезненно сильного, но безумно горячего света, в котором так отчаянно нуждалась замерзшая до полусмерти магичка.
Ворвавшись в подвал, я пинком распахнул рассохшуюся дверь, едва не снеся ее с петель, и, благоразумно уткнув лицо в волосы Хокк, заскочил внутрь. Ослепительно яркий свет снова ударил по глазам так, что из-под век против воли брызнули слезы. Успевший образоваться на одежде иней с тихим шипением стал испаряться. Остывшая во Тьме кожа мигом разогрелась. Затем мне стало жарко. Еще немного, и бешеный свет начнет образовывать на шкуре крупные волдыри. Но еще до того, как он начал причинять боль, я опрометью выскочил обратно, прерывисто выдохнул и, с трудом открыв слезящиеся глаза, взглянул на лежавшую у меня на руках женщину.
Хокк выглядела так, словно я вынес ее из преисподней: одежда на ней дымилась, от растрепанных волос шел пар, кожа на лице из бледно-синей в один миг превратилась в красную, распаренную, словно коллега только что побывала в бане. Зато сама Хокк больше не походила на обледеневшую статую. Она обмякла, будто из нее вынули все кости, измученно ткнулась носом в мою дымящуюся куртку, и, стоило мне перехватить ее поудобнее, тихо-тихо застонала. А когда я осторожно усадил ее под стеной и аккуратно похлопал по щекам, даже приоткрыла один глаз и с видимым усилием прохрипела:
– Рэйш… мерзавец…
– Дыши, Хокк, – оскалился я, подозревая, что выгляжу сейчас не лучше ее. – Давай, можешь даже выругаться. Это полезно.
– Пошел ты… к Фолу!
– Значит, не помрешь, – ухмыльнулся я, откинув с ее изможденного лица седую прядку. А убедившись, что она действительно пришла в себя и с устрашающей скоростью начала выкачивать из меня силы, успокоенно отвернулся. – Корн! Эй, Корн… может, вы все-таки скажете, что за дерьмо здесь творится?!
Из комнаты на этот раз не донеслось ни звука. То ли шеф не услышал, то ли ему было все равно. Собственно, он даже не возмутился, когда я так грубо нарушил его уединение. Но если вспомнить, что творилось с темными магами во Тьме, и предположить, что со светлым сейчас могло происходить нечто подобное…
– Фолова бездна, – пробормотал я, со смешанным чувством уставившись на пробивающийся из-под двери свет. – Корн! Да не
