Я едва удержался, чтобы не засмеяться. «Ну, совсем мексиканец! Только пистолета не хватает на животе…»
Удивительно, но Игорь был без своего визгливого магнитофона.
— Привет могильщикам! — весело заорал Толян. — Как делишки? Еще не добрался до костей своего предка хана Брысяка?
И оглушительно захохотал. Я глянул на Клюню, тот быстро и виновато отвел глаза. Ну Клюня! Мало того, что разбазарил всем про курганчик, да еще и этого идиотского хана Брысяка приплел.
Игорь кивнул мне.
— Не бойся, мы — с визитом дружбы.
— А я и не боюсь…
Игорь неторопливо обошел вокруг, оглядел мой еще совсем неглубокий раскоп, отпнул ком твердой слежавшейся земли, спросил:
— Так ты и вправду веришь, что тут схоронено добришко?
— Какое добришко? Игорь усмехнулся.
— Не прикидывайся недовинченным… Украшения всякие, из золота, понятно, серебра, драгоценных камней. Я даже присвистнул: «Ого, куда хватил!» Вслух сказал:
— Я об этом не думал. Что будет — то будет.
— Он ищет родные кости, — вклинился Рагозин, смачно жуя резинку, тоже, видимо, щедрый дар Игоря, потому что в нашем магазине жевательная резинка не продавалась.
— И кости, — ответил я сдержанно. — А главное — всякие древние предметы. Памятники культуры. Для музея. Для науки. Игорь засмеялся, показав все свои ровные блестящие зубы.
— Брао, брао! — воскликнул он, а потом добавил, сощурясь: — Какие уж здесь, в этой зачуханной степи, памятники культуры! Разве что наконечники от стрел, которыми и без того уже забиты все музеи. Или какие-нибудь бусы из зубов подохшей собаки.
Ребята засмеялись. Клюня обрадовался веселью, выпалил:
— Собаки, враки, мурдолаки!..
Рагозин оборвал смех, подозрительно глянул на него:
— Что еще за «мурдолаки»?
— Знаем что, — неопределенно ответил Клюня, однако предусмотрительно отошел от Толяна.
— Трепло, — хмыкнул Карасин. — Такого слова-то нету.
Клюня не растерялся.
— Ну и что? Зато складно.
Рагозин сплюнул.
— Дурак… Ты гляди: я не люблю твои эти всякие разные рифмы. Опять схлопочешь.
Игорь с усмешкой поглядывал на ребят, пока они перепирались, потом, когда примолкли, обернулся ко мне:
— Сибирь — это не Восток или Южная Америка, откуда начиналась цивилизация. Там любой бугорок раскапывай — богатство!
Алька Карасин спросил нерешительно, видимо, уже обжигался:
— А цивилизация — что?
И точно: вместо того чтобы спокойно ответить, Игорь сморщился, будто ему сделали больно.
— Ну, темнота дремучая… Цивилизация — это культура народа. Словом, все вместе — техника, наука, искусство. Понял?
Карасин поспешно закивал головой.
Игорь, выбрав место, присел на траву. Рядом с ним плюхнулся Толян, усиленно работая челюстями. Сели Карасин и Клюня. Пашка поодаль от меня, чувствуя себя, видимо, не очень уверенно. Игорь кивнул на мои съестные припасы.
— Угощай. Или жалко?
— Ешьте…
Ребята, будто они неделю голодали, враз все расхватали и мгновенно проглотили. И воду выпили, глоточка мне не оставили.
— Вкусные бутерброды, — похвалил Игорь, вытирая платком пальцы. — В другой раз побольше приноси.
— А мне чтоб котлеты были. Я их страсть как уважаю, — состроумничал Рагозин.
Клюня угоднически захихикал, думал, наверное, что его поддержат остальные, но Игорь остро глянул на него, и Клюня смущенно притих.
Вел он себя все время, как хозяин, этот Игорь. И совершенно не интересовался, нравится это кому или нет.
— Так что ты напрасно хребтину ломаешь, — он снова обернулся ко мне. — Не стоит овчинка выделки. Тут явный проброс, как говорят хоккеисты… Я где-то читал: в Закавказье однажды разрыли вот такой плюгавенький холмик, а это оказалась могила какого-то горского княжича. Так там все чашки-тарелки были из чистого золота.
Рагозин даже жевать перестал.
— Да ну?! Заливаешь?
Игорь не откликнулся, будто и не слышал.
— Такой бы бугорок раскопать! Или вот… Кто знает про загадку камней Ики?
Все неловко переглянулись — никто не знал. Я тоже понятия не имел не только об этих камнях, но и что такое Ики. Рагозин лишь дернул плечами и еще усерднее зажевал свою жвачку.
Ики, оказывается, — небольшой городок в Перу. Там и посейчас выкапывают какие-то и маленькие, и огромные, чуть ли не по сто килограммов, черные овальные камни. На их гладкой поверхности вырезаны доисторические животные, разные сценки из жизни людей, карты земли, звездный мир нашего неба.
— Вот это — памятники культуры, — заключил Игорь. — Вот это находочки для ученых! За один такой камешек можно спокойно отхватить сотни, а может, и тысячи песо. А ты: что будет — то будет! Силантий…
Это «Силантий» прозвучало так презрительно и обидно, будто слово «дурак». Сердце у меня бешено заколотилось, а пальцы невольно сжались в кулаки.
— Слышь, а ты полегче со словами-то… Игорь взглянул на меня чуть прищуренными насмешливыми глазами.
— А ты никак на грубость нарываисси?
Я сразу вспомнил эти слова — они из какой-то веселой песни Высоцкого. Игорь только слегка переиначил строчку.
Пока я соображал, что сказать, вклинился Алька Карасин — снова с вопросом. У него сегодня не иначе был день вопросов и ответов.
— А песо — что? Деньги такие?
— Понятно, не прошлогодние листья… Притом, говорят, очень неплохие.
Рагозин вдруг вынул изо рта жвачку, гордо объявил:
— Игорюха знает все деньги мира!
— Ну уж! — не поверил Алька.
— Все! — решительно подтвердил Толян. — Верно, Игорюха? Игорь небрежно повел плечом.
— Верно. А чего тут такого особого?
— Видали?! — радостно заорал Толян, будто он только что показал нам фокус. — То-то! Кто желает — спрашивай.
Старался, в основном, Клюня. Он любил и неплохо знал географию. Для начала Пашка назвал несколько больших стран, а потом пошел сыпать названия мелких или малоизвестных.
— Голландия! — весело выкрикивал он, входя в азарт.
— Гульдены.
— Албания!
— Леки.
— Бирма!
