Между тем, вмешавшимся оказался прилично одетый и лучившийся авторитетом мужчина с благородными чертами. Геральт не знал, кто это. Зато прекрасно знал его спутника. Красавчика в изысканной шапочке, с приколотым к ней пером белой цапли, с блондинистыми локонами до плеч, завитыми с помощью щипцов. Того, кто носил дублет цвета красного вина и рубаху с кружевным жабо. С неизменной лютней и неизменной же наглой ухмылкой на губах.
– Привет, ведьмак! Ну и вид у тебя! С эдакой-то расквашенной рожей! Со смеху лопнуть!
– Привет, Лютик! Я тоже рад тебя видеть.
– Что здесь происходит? – Мужчина с благородными чертами упер руки в бока. – Ну? Что с вами? Доложиться по уставу! Немедленно!
– Это тот вон! – Комендант вытряхнула из ушей остатки соуса и обвиняюще указала на Геральта. – Он виноват, вельможный господин инстигатор! Скандалил и кричал, а потом в драку кинулся. А все из-за мечей каких-то из депозита, на которые он и расписки-то не имел. Гонсхорек подтвердит… Эй, Гонсхорек, чего ты там в углу сидишь? Обосрался, что ли? Шевели задницей, встань, скажи вельможному господину инстигатору… Эй! Гонсхорек! Да что с тобой?
Довольно было взглянуть повнимательней, чтобы уразуметь, что с Гонсхореком. Не требовалось даже проверять пульс, достаточно было увидеть его белое, словно мел, лицо. Гонсхорек был мертв. Просто-напросто мертв.
* * *– Мы проведем следствие, господин из Ривии, – сказал Ферран де Леттенхоф, инстигатор королевского трибунала. – Ежели подашь официальную жалобу, мы будем обязаны ее расследовать, так гласит закон. Возьмем на допрос всех, кто во время ареста и суда имел доступ к твоим вещам. Арестуем подозреваемых…
– Тех, кого обычно?
– Прошу прощения?
– Ничего, ничего.
– Ну вот. Дело наверняка прояснится, а виновные в краже мечей будут привлечены к ответственности. Если и вправду кража случилась. Ручаюсь, что мы решим загадку и извлечем истину на поверхность. Раньше или позже.
– Я предпочел бы раньше, – ведьмаку не слишком нравился тон инстигатора. – Мои мечи – это моя жизнь, я не могу без них выполнять свою работу. Знаю: многие считают мою профессию злом, а личность моя воспринимается в негативных тонах. Что проистекает из предрассудков, предубеждений и ксенофобии. Я надеюсь, этот факт не окажет влияния на следствие.
– Не окажет, – сухо ответствовал Ферран де Леттенхоф. – Поскольку главенствует здесь закон.
Когда челядь вынесла тело почившего в бозе Гонсхорека, по приказу инстигатора устроили ревизию склада оружия и всего здания. Как легко было догадаться, от мечей ведьмака не осталось и следа. А все еще дувшаяся на Геральта комендант продемонстрировала им подставку с шипом, на который покойник надевал погашенные депозитные расписки. Среди них вскоре нашлась и расписка ведьмака. Комендант прошерстила реестр, чтобы через минутку сунуть им его под нос.
– Прошу, – ткнула с триумфом пальцем, – все путём, отметка об изъятии. Подпись: Герланд из Рыбли. Я ведь говорила, что ведьмак здесь был и сам свои мечи забрал. А теперь наверняка скандалит, чтобы возмещенье выбить! Из-за него Гонсхорек копыта отбросил! От сокрушенья желчь его залила – и капец парняге.
Но ни она, ни кто другой из стражниц не решились притом засвидетельствовать, будто они на самом деле видели Геральта, когда тот якобы забирал оружие. Да тут постоянно кто-то крутился, объясняли, а они были заняты, потому как ели.
Над крышей здания суда кружили, отчаянно вопя, чайки. Ветер унес грозовое облако с моря к югу. Выглянуло солнце.
– Я хотел бы заранее предупредить, – сказал Геральт, – что мечи мои наделены сильными чарами. Только ведьмаки могут к ним прикасаться, у других же они отбирают витальную силу. Проявляется сие в упадке мужской силы. То есть в половой слабости. Абсолютной и необратимой.
– Мы это учтем, – кивнул инстигатор. – Однако я просил бы вас пока не покидать город. Я склонен не обращать внимания на скандал в кордегардии, поскольку до скандалов там доходит постоянно, госпожи стражницы слишком легко поддаются эмоциям. А поскольку Юлиан… В смысле – господин Лютик… поскольку он готов поручиться за вас, я уверен, и ваше дело в суде разрешится благоприятно.
– Мое дело, – прищурился ведьмак, – не более чем преследование. Травля, взросшая на предубеждениях и антипатии…
– Доказательства будут тщательно рассмотрены, – отрезал инстигатор. – И на их основании будут предприняты определенные действия. Так гласит закон. Тот самый, благодаря которому вы остаетесь на свободе. На поруках, а потому – условно. И вы, господин из Ривии, должны придерживаться этих условностей.
– Кто внес за меня задаток?
Ферран де Леттенхоф отказался раскрыть инкогнито ведьмачьего доброжелателя, холодно попрощался и в сопровождении челяди направился к выходу из суда. Лютик только этого и ждал. Едва они покинули рынок и вошли в переулок, он выложил все, что знал.
– Воистину череда несчастливых совпадений, дружище Геральт. И злополучных инцидентов. А ежели речь о залоге, то внесла его за тебя некая Литта Нейд, средь своих известная как Коралл, по цвету помады для губ, которую она использует. Это чародейка, она прислуживает Белогуну, здешнему корольку. Все ломают голову, зачем она это сделала. Потому как никто иной, как именно она же и отправила тебя за решетку.
– Что-о?
– Говорю же! Именно Коралл на тебя донесла. И это как раз никого не удивило, повсеместно известно, что у чародеев на тебя зуб. А тут вдруг сенсация: чародейка ни с того ни с сего выплачивает поручительство и вытаскивает тебя из узилища, куда ее же стараниями тебя и кинули. Весь город…
– «Повсеместно»? «Весь город»? Что ты выдумываешь, Лютик?
– Я использую метафоры и перифразы. Не делай вид, что не понимаешь, ты ведь меня знаешь. Конечно, не «весь город», а исключительно хорошо информированные люди, пребывающие близ правительственных кругов.
– И ты, стало быть, тоже вроде как пребывающий?..
– Угадал. Ферран – мой кузен, сын брата моего отца. Я тут наведался к нему с визитом, по-родственному. И узнал о твоих проблемах. Я сразу же за тебя горой встал, в этом-то ты, надеюсь, не сомневаешься. Ручался ему насчет твоей честности. Вспомнил Йеннефер…
– Благодарю сердечно.
– Оставь свой сарказм. Я должен был о ней рассказать, чтобы кузен уразумел, что тутошняя магичка обвиняет и очерняет тебя из зависти и ревности. Что все обвинения – ложные, что ты никогда не унижаешься до финансовых махинаций. В результате моего заступничества Ферран де Леттенхоф, королевский инстигатор, высший по рангу экзекутор закона, уже убежден в твоей невиновности…
– Мне так не показалось, – заявил Геральт. – Напротив. Чувствовалось, что он
