Деловитый скрипучий фальцет Марши Брайтс, кажется, слышен за три квартала. Повезло мне с соседкой, начнут убивать — достаточно просто успеть стукнуть ей в стенку.
Что-то часто меня начали одолевать мысли об этом…
— Мисс Брайтс, я, кажется, не подписывала документов, по которым вы меня удочеряли, — со скучающим видом застыла напротив двери квартиры.
— Ты можешь стучать по клавишам тише?
— У меня световая клавиатура, мисс Брайтс. Вам что-то купить?
— Кто же тогда стучал?
Я закатила глаза, отрываясь от косяка, и развернулась к лестнице.
— Купи мне помидор и хлеба! — прилетело вдогонку.
В животе заурчало.
— Окей! — Но стоило сделать шаг на лестницу, меня догнали последние слова соседки:
— К тебе вчера вечером Марк заходил с ребятами!
При упоминании местного авторитета я запнулась на ступеньках. Еще и ноги после вчерашних каблуков болели и саднили. Что было нужно Марку, я приблизительно догадывалась…
Здесь в «черном квартале» если ты ничья, то общая. Я старалась не нарываться, не шляться по кварталу и ни с кем не заводить знакомств, быть со всеми приветливой и помогать старикам, типа моей соседки — здесь это уважают. Но, видимо, я была наивной, полагая, что никто не стукнет на меня Марку.
Молодая девушка живет одна — чем не повод наведаться?
— Блять, — ругнулась себе под нос, надвигая капюшон на лоб.
Рано или поздно отовсюду приходится драпать. Может, пора и отсюда.
Я прислонилась к стенке дома, не сделав и шага — силы были на исходе. Почему-то после этой ночи я осознала это четко и в красках.
Я больше не могу.
Ноги подогнулись, и я сползла по стенке, тяжело дыша.
Этот заказ был последним рывком! Денег как раз бы хватило на квартиру, что я присмотрела в пригороде. Осталось бы и на адвоката, чтобы дать ход делу о родительском праве… Но нет. Вместо этого меня отымели, как последнюю шлюху. И Марк теперь приперся за тем же.
В легкие со свистом ворвался воздух — кто бы по щекам надавал!
— Вставай, Лакиша, — пришли на ум слова моей обидчицы в школе. — Не встанешь — запинают насмерть…
Я поднялась и пошла по обшарпанной бетонной дороге в сторону проезжей части, лихорадочно шаря в душе в поисках крупицы надежды. Ведь держало меня что-то раньше? Я ведь обещала Джи, что однажды вернусь навсегда, она меня ждет и верит, что мама не бросит.
При мысли о дочери все стало еще хуже. В груди заныло, перед глазами потемнело, а руки затряслись от жажды прижать к себе родного человечка, единственного в этом мире. Надо потерпеть до вечера — мои приемные два часа до заката раз в неделю. И так уже год… Не знаю, что удержало меня от того, чтобы не упасть на землю и на начать царапать бетон ногтями, жалобно воя.
Страх — мой единственный союзник.
В груди завибрировало от сабвуфера проехавшей мимо машины. Я проводила ее взглядом, и, стараясь не сильно прятать лицо в капюшоне, направилась вдоль улицы. Слишком очевидно прятаться тут нельзя, только разозлишь кого-нибудь. Самое верное — просто не привлекать внимания. Черный спортивный костюм, недорогие кроссовки, неброские принты. Несколько прядей волос обязательно торчат из-под капюшона — я не скрываю их цвет, будто вся напоказ. Под толстовкой — спортивный дорогой лиф, скрадывающий грудь. Задницу надежно прячут бесформенные штаны — то, что нужно, чтобы смешаться с местной грязью.
Я шла и думала, как быть дальше с заказом. Второго шанса мне не дадут, да и я больше не сунусь к этому… волку. Подходящее имя. При воспоминании о мужчине по позвоночнику прокатилась горячая волна и рухнула в ноги. Правильно — бежать надо было сразу. И он ведь предупреждал. Но тогда кровообращение в ногах мне передавливали туфли, и ведь правда говорят — это нарушает снабжение мозга кислородом. Раньше он мне не отказывал. С чего вдруг я вообразила себя крутым спецом по соблазнению? Видела же — он раскусил меня сразу, подойти не успела. Поэтому и давал шанс…
Он давал мне шанс!
Дорогу перегородила какая-то бабка с баулом, едва в нее не вписалась.
И что делать с авансом? Вернуть? Не принято — репутация у меня среди нашего брата незапятнанная. И связываться с заказчиком нужно было сразу, но я не подумала об этом, занятая стиранием следов. Хотя… Откуда им знать подробности? Скажу, что комм взломать не удалось — слишком беспокойно его хозяин спал. И что таблетка не подействовала — тоже. Не моя, в конце концов, вина, что препарат мне выдали, не действующий на киборгов…
Устроившись у грязного окна за дальним столиком уличной забегаловки, я достала из рюкзака планшет. Старый обшарпанный корпус был обманчив — под ним скрывалась такая мощная операционная система, которой позавидовали бы многие в Министерстве обороны.
Пальцы забегали по экрану: лучшая защита — нападение.
Моя профессия стоила недешево и позволяла зарабатывать хорошо. Но риски были несоизмеримы. Я не бралась за заказы, связанные с финансовыми доступами — там хоть и гонорары заоблачные, риск оказаться за решеткой слишком велик. А вот взломы баз данных — моя специализация. И тут я, конечно, намозолила нашей службе безопасности глаза…
Губы тронула горькая усмешка — такие, как я, не живут долго. Добегаюсь однажды, попадусь, переоценю снова свои возможности, только уже не повезет так, как вчера.
— Кофе! — заорали от стойки так, что я вздрогнула.
Вот он — сервис гетто. Пластиковый кофе в пластиковом стакане.
«… У вас двадцать четыре часа, чтобы дать мне ответ».
Только прошло всего пятнадцать секунд.
«И как он тебя оттрахал? Понравилось?»
Никакой бури эмоций, только чистый концентрированный страх впрыснуло в вены. Я всматривалась в послание, пытаясь отыскать подтекст.
«Нет. Поэтому аванс я оставляю себе в качестве компенсации за вашу некомпетентность».
«И как тебе кофе в этом дешевом кафе?»
Сердце забилось быстрее, и стоило труда успокоиться. Ничего эта фраза не значила.
«Наше сотрудничество окончено».
«Беги, Лакиша».
Тут уже стало сложно сдерживать эмоции:
«Пошел ты нахрен!»
Я разорвала канал и привычно зачистила следы. Стаканчик подрагивал в руках, успокоиться не получалось. Дал знать, что знает мое настоящее имя. И что, якобы, видит меня в кафе.
Я подняла голову и глянула в окно — ничего особенного. Грязная улица, бомжи у мусорного бака, бредущий через дорогу инвалид с палкой и затор из автомобилей, что он уже собрал. Некоторые как раз начали сигналить.
— Куда ты влипла, Лакиша? — пробормотала себе под нос.
Меня подставили. Вывели на Волка с заведомо неработающим снотворным. Зачем?! Кому понадобилась моя скромная персона? Или нескромная? Что он такого должен был со мной сделать и не сделал? Или все же и правда заказчики надеялись, что я доберусь до его комма?
Вряд ли там что-то было — не стал бы он расслабляться со мной, если бы я могла так легко
