— Что это было?
Едва зайдя в купе, Тимур тут же прижал меня к двери и навис, впиваясь гневным взглядом.
— Терпеть не могу, когда мне дышат в лицо, — специально злила его еще больше, — не знаю, почему, но это доставляло извращенное удовольствие.
— А я ненавижу, когда меня держат за дурака, — очень тихо, но выразительно ответил Байсаров. — Что за люди были в вагоне-ресторане? Мы пошли туда ради них?
И тут я подумала, как со стороны выглядел сегодняшний ужин: я целенаправленно вытягивала Тимура из купе, пялилась по сторонам, будто ожидала нападения, а потом тряслась при виде того блондина. Чертыхнувшись, закусила губу и глубоко вздохнула, чтобы ответить, но запнулась.
Ноздри уловили едва заметный запах сигаретного дыма, такой тонкий, что иной человек вряд ли бы уловил его, но я со своим обостренным обонянием смогла.
— Кажется, здесь кто-то был, — выдала Байсарову. Он нехотя отлепился от меня, с недоверием оглядываясь, но, видимо, что-то в увиденном не понравилось и ему.
Мужчина замер, внимательно изучая обстановку, а потом начал доставать чемодан.
— Думаешь, что-нибудь стащили из вещей?
— Боюсь, что наоборот.
На языке закрутилось сразу несколько вопросов, но я промолчала, опускаясь на свою полку. Тимур тщательным образом просмотрел содержимое своего чемодана, и жестом предложил мне заняться тем же.
Ничего нового в моих вещах не обнаружилось, разве что я не досчиталась кружевных стрингов, о чем и поведала мужу.
— Не думаю, что нас посетил фетишист.
— Хочешь сказать, я где-то посеяла свои трусики?
— Я не хочу разговаривать о ваших трусиках, — отрезал Тимур и отвернулся.
Зло захлопнув крышку чемодана, я ногой пихнула его под полку и села, скрестив руки.
— Черт-те что творится.
— Вот и расскажите подробнее, — с обманчивой вежливостью попросил мой спутник.
— Я знаю не больше твоего. И прекрати мне выкать, бесишь.
— Мое предложение о паре уроков вежливости все еще в силе.
Я воздела глаза к потолку, надеясь, что Тимур отстанет, но в упрямстве ему не было равных.
— Бро не посвятил меня в подробности.
— Бро? — вскинул брови Тимур.
— Я не знаю его настоящего имени, вообще ничего. А он наблюдает за мной, за нами, может, даже сейчас. Большой Брат, Бро, ну?
Байсаров сохранял серьезное выражение лица, но казалось, что глаза его смеются.
— Ой, всё, — отмахнулась я, — подробностей не знаю, в лицо никогда не видела.
Он ничего не ответил, позволив мне завершить разговор первой. Я вытянула из сумки зубную пасту, щетку и отправилась чистить зубы, надеясь, что сегодняшний день, да и вся эта поездка, закончатся как можно быстрее.
Ночью я долго не могла устроиться.
Тимур уснул практически сразу, стоило его голове коснуться подушки. Возможно, поначалу он только притворялся, но сколько я не вслушивалась в его дыхание, не могла различить фальшивых ноток.
Мерное покачивание и стук колес совсем не убаюкивали, напротив: я испытывала некую тревожность, задумываясь, что ждало нас впереди. Обычно Бро давал более четкие задания, и мне не приходилось гадать, что случится на следующем повороте. Я знала конечную цель маршрута, но в этот раз все было иначе.
Начиная с того, что мне пришлось работать не одной. Я снова бросила взгляд в сторону Тимура, по лицу которого скользили лучи света от уличных фонарей. Длинные ресницы отбрасывали глубокие тени под глаза, и сейчас он казался еще суровее, чем днем.
Я закрыла глаза, устало потерев переносицу.
В такие моменты на меня накатывало депрессивное настроение, и я начинала копаться в прошлом, будто была еще возможность что-то изменить.
— Вы сегодня будете спать или так и планируете вздыхать всю ночь?
Тимур заговорил неожиданно, заставив меня вздрогнуть, не меняя положение тела и не открывая глаз.
— Черт, напугал, — выдохнула я, снова укладываясь. — Ты же спал.
— Невозможно спать, когда кто-то под ухом очень громко думает о своей никчемной жизни.
— Да пошел ты, — разозлилась я, отворачиваясь к стене и натягивая одеяло на голову. И как бы я не была возмущена его словами, в глубине души таилась мысль, что он прав — на данный момент моя жизнь и вправду была никчемной.
Глава 3
Часа в два ночи я, устав маяться бессонницей, отправилась в туалет. Спал Тимур или по-прежнему притворялся, я не знала, но с трудом поборола желание как-нибудь напакостить ему — на манер школьных лагерей, где пририсовывают усы зубной пастой.
Выскользнула из купе, осторожно прикрыв за собой дверь, и отправилась на первый этаж.
В туалете шум дороги слышался громче; я попыталась до конца закрыть приспущенное окно, откуда задувал прохладный ветер, но не смогла. Тщательно вымыв руки, пригладила волосы и стала выбираться, пошатнувшись, когда поезд повернул по путям.
— Да блин, — буркнула негромко, и в этот момент рот мне прикрыла чужая рука. Сердце от испуга екнуло, но я замерла в ожидании, уже догадываясь, что последует дальше.
— Привеет, — Макс, поздоровавшись, отпустил меня и отошел назад. Я развернулась и, не дожидаясь приглашения, отправилась следом за ним в тамбур. Оглянулась, прежде чем проскользнуть вперед, не заметив ничего подозрительного.
— Здравствуй, здравствуй, — я прислонилась спиной к двери, скрещивая руки на груди. — Давай в темпе.
— Обратила внимание на типа с задумчивыми глазами в ресторане? Избегай его общества, дяденька неподходящая компания для нашей милой девочки.
— Ну вот, а я только настроилась, — усмехнулась, но на душе стало муторно.
— В твоем чемодане прибавилась одна вещичка, храни ее пуще своей жизни до поры — до времени.
— Что это?
— Тебя не касается.
— И как прикажешь отвечать за то, чего в глаза не видела?
— А тебе впервые, что ли?
Проигнорировав последнюю фразу, я спросила:
— Там еще и трусики пропали. Не твоих рук работа? Мне для тебя ничего не жалко, но мог бы и спросить.
— А по губам дать?
— Не надо, — со всей серьезностью ответила я.
— Вали спать и завязывай шастать по ночам, — напутствовал Макс, а я не выдержала, бросив в след:
— Боишься, что кого-то увлекут мои сиськи?
— Что горло перережут птичке невзначай.
Я машинально схватилась за шею, почувствовав тошноту, и поспешила вернуться в купе.
Тихонько приоткрыла дверь, но не успела сделать и шагу, как мужская ладонь сжалась на моем горле. «Как в воду глядел, паршивец», — с иронией подумала я.
— Отпусти, — просипела, но Тимур, сверкая в полутьме глазами очень тихо произнес:
— Вы меня достали. Или рассказываете все, как есть, или придушу.
— Не придушишь, — я попыталась улыбнуться и даже высунула кончик языка, поддразнивая Байсарова, но
