Так вот оно что! Лиззи зря испугалась. Вик думал, что сейчас ощутит ярость, но вместо этого принялся хохотать.
Элиза, недоумевая, смотрела на него. Она по-прежнему не понимала, что двигало Викаром, когда он неожиданно явился на берег и начал за ней гоняться.
Вик отсмеялся и стал серьезен. Ему предстояло разбить девушке сердце, а он не знал, какие слова подобрать, чтобы ей было не слишком больно. Вик сам удивлялся тому, что так размяк. Подумаешь, девичьи страдания. Но с недавних пор он знал, что такое неразделенная любовь и как ранит любое неосторожное слово.
– Лиззи, слушай… Не нужно тебе его ждать.
Лиззи вздрогнула, догадавшись, что Вик знает о ее маленькой тайне, но все-таки спросила:
– Кого?
– Холгера. Не стоит он тебя, правда.
И кое-как, смущенно глядя на осточертевшие камни пирамиды, Вик пересказал вчерашний разговор в таверне. Все слова Холгера передал в точности, хотя понимал, как тяжело Элизе будет их услышать. Но лучше так: как горькое лекарство. Один раз принять и вылечиться навсегда.
Элиза сначала качала головой, будто не хотела верить. Потом зажала уши. По щекам ручьями потекли слезы. Ох уж эти водницы – любительницы разводить сырость. Вик вздохнул и присел ближе, неловко обнял. Он столько раз таскал ее сегодня на руках, что уже не смущался.
– Он… – Лиззи вытирала слезы, а они все лились и лились. – Он казался таким сильным, таким надежным. Я думала, он любит меня. А он…
Она посмотрела на темное небо, на котором не осталось ни единого лучика света. Наступила ночь. Лиззи только сейчас поняла, что день закончился.
– А он так и не пришел, – растерянно закончила она. – Я весь день его ждала.
– Как раз это говорит о том, что он, возможно, не совсем конченый урод, – тихо сказал Вик. – Пойдем, я провожу тебя домой. Твои, наверное, с ума сходят, разыскивая тебя.
– А ты?
– А я… Переночую на берегу, завтра выдвинусь в обратный путь. Буду ждать, когда магия вернется.
Он запнулся, едва не проговорив вместо «когда» – «если». Он – полукровка, маг только по отцу. Возможно, огненная стихия навсегда покинула его.
Элиза осторожно и доверчиво коснулась его пальцев. Вик почувствовал, какая у нее маленькая, тонкая ладонь, и понял, что теперь Лиззи совсем его не боится. От этого стало так спокойно, так легко на душе.
– Ты действительно хороший, – сказала она. – Я так рада, что мы вместе станем учиться в Академии.
– Мы не станем, – качнул головой Вик. – Ты не знаешь? Меня выгнали.
– Это ты не знаешь, – улыбнулась Лиззи, – уже снова приняли! Ты сказал Коре, что не хочешь возвращаться, но она решила: вдруг передумаешь!
– Что?
Вик не верил своим ушам.
Он прекрасно помнил тот разговор с Корой. Она спросила, не хочет ли он вернуться в Академию, а Вик гордо отказался и потом тысячу раз пожалел о своем опрометчивом поступке. Он тогда злился на весь мир, который отвергал мальчишку-бастарда, а сейчас подумал: чтобы его приняли таким, какой он есть, надо сначала доказать, что он чего-то да стоит. Как Кора доказала.
– Смотрю, ты просто кладезь информации, – пробурчал он, не разрешая себе глупой надежды. – Кора сама тебе рассказала?
– Это на обручении произошло. Сначала случился страшный скандал! Кора призналась Рану, что ты ее целовал. Я таких черных глаз у Раннитара еще не видела. Все испугались, что он пойдет тебя убивать. А Кора удержала его за руку и сказала: «Я сама попросила! Сама!»
– Серьезно?
Вик почувствовал, что на его лице расползается глупая и счастливая улыбка. Кора его защищала, подумать только.
– Серьезно. Потом они поговорили, и Кора рассказала, как ты перенес ее в замок Маринер. Сказала, что на самом деле ты не такой уж плохой парень. Что надо дать тебе шанс. Вообще, я подслушивала, так что никому не говори, ладно?
– Ладно.
В душе Вика разгоралась радость. Нет, он понимал, что Кора потеряна для него навсегда, но она не держит на него зла, она его простила.
Лиззи придвинулась к нему ближе, прижалась теплым боком.
– Холодно, – объяснила она. – Жалко, что магия пока не вернулась. Сейчас бы костер разжечь…
– Ага, – согласился Вик.
Что он еще мог сказать.
Огонь… Он так привык к нему за эти годы. Он был уверен, что стихия никогда его не покинет. Пусть иногда огонь жжет, причиняя боль, и порой трудно справиться с гневом, вспыхивающим в одну секунду.
Но он понял, что огонь не только опаляет – он еще умеет согревать. Как сейчас Лиззи отогревала его своим теплом. Как мама в детстве, когда пела ему колыбельную и качала на руках. Строчки песни отчетливо возникли в памяти, и Вик почти услышал мамин голос:
Гори-гори ясно,Чтобы не погасло.Чтобы не погаслоВысоко и красно.Пусть на небе солнце,Как огонь, вьется,Так в груди сердцеПусть всегда бьется.Согревать слабых,Позабыв ярость.Утешать милыхИ дарить радость.Вик почувствовал, как по его венам потек жар. Где-то в районе солнечного сплетения возник клубок красных, желтых и белых нитей, и во все стороны брызнули лучи, прошивая его насквозь. Вик протянул ладонь, и на ней заплясал, забился яркий огонь.
– Я согрею тебя, – сказал он Элизе.
