— В своих покоях. Он в плохом настроении.
Вот уже более тридцати лет Гласс был печально известен как пьяница и бабник. Он имел за спиной два развода, в основном из-за увлечения более молодыми женщинами, но добрые люди первого судебного округа, похоже, не имели ничего против него, и избирали его каждые восемь лет. Гласс — старший тоже был судьей, как и его отец до него. Поэтому Гласс часто упоминал, что судейство перешло к нему по наследству. Среди адвокатов он был известен как Иван Грозный — из-за полного отсутствия сострадания к обвиняемым и потому, что относился к адвокатам так же плохо, как и к их клиентам. У меня не заладились с ним отношения прямо с моего окончания юридической школы. В первый же раз, когда я оказался в его суде, он отправил старика в тюрьму только за то, что тот не мог позволить себе оплатить судебные издержки. Я знал, что то, что он сделал, было нарушением. Заключение должников в тюрьму уже давно было признано незаконным, но он, казалось, делал все, что хотел, не заботясь о соблюдении закона. Я провел некоторые исследования и обнаружил, что Гласс совершал такие действия в течение многих лет. Я написал ему письмо и попросил прекратить. Он ответил и заявил мне, что молодые юристы должны заниматься своим делом. Поэтому я подал иск в суд округа на то, что один из их сотрудников, судья, нарушает конституцию в процессе своей трудовой деятельности. К тому моменту, как я закончил, округу пришлось выплатить почти миллион долларов тем людям, кого Гласс незаконно отправил в тюрьму. В ходе судебного разбирательства он чувствовал себя неловко, а затем возненавидел меня, и одним из его способов мести было то, что он назначал меня защитником на дела таких людей, как Джонни Уэйн Нил.
В зале суда царила напряженная и мрачная атмосфера. Стервятники из СМИ уже сидели на местах, отведенных для присяжных. Джеймс и Рита Миллер, теща и тесть Джонни Уэйна, сидели в первом ряду. Рита плакала, а Джеймс отвернулся, когда я попытался поймать его взгляд.
Я подошел к столу защиты, чтобы дождаться судью. Наконец, опоздав на полчаса, пошатываясь, он вошел в дверь, одетый в свою черную мантию. Его волосы были белы, как снег, и находились в полном беспорядке. Он носил темные очки, за которыми не было видно глаз. Его секретарь помогла ему подняться по ступенькам и усадила в кресло, а затем объявила номер дела. Затем судебные приставы ввели Джонни Уэйн в дверь справа от меня, и проводили его к трибуне, находящейся в трех метрах перед столом судьи. Я встал у трибуны рядом со своим подзащитным. Судья провел длительный опрос подсудимого с целью установления дееспособности Джонни Уэйна, чтобы тот смог признать себя виновным, и что он осознает происходящее и не находится под воздействием алкоголя или наркотиков. Затем Лиза Мейс, обвинитель, встала и зачитала длинный перечень доказательств, которые будут представлены, если судебный процесс по делу Джонни Уэйна все же начнется. Я слышал, как Рита Миллер, безудержно рыдая позади меня, была вынуждена выслушать в последний раз подробное описание того, как жестоко убивали ее дочь, в то время как их внук прятался под кроватью. Мне стало стыдно, что я представляю интересы человека, который причинил ей такие страдания.
Когда Лиза закончила, судья Гласс напрягся и произнес хриплым от табака и выпивки голосом:
— Джонни Уэйн Нил, вы признаете себя виновным в предумышленном убийстве?
Момент истины. Точка невозврата.
— Виновен, — последовал едва слышный ответ.
Я вздохнул с облегчением.
— После заявления о признании вины, суд признает вас виновным, и приговаривает к пожизненному заключению без права на помилование.
Гласс опустил очки на кончик носа и наклонился вперед. Его глаза впились в Джонни Уэйна.
— Просто для сведения, — сказал он. — Я хочу сказать кое-что, прежде чем они отправят тебя в тюрьму, где ты будешь гнить до конца своего жалкого существования. Несомненно, что за все мои года работы в качестве судьи, ты, без сомнения, самое отвратительное, самое трусливое и наиболее жалкое подобие человека, который когда-либо находился в моем суде. Ты не испытываешь ни грамма сожаления о содеянном, и я хочу, чтоб ты знал, я был бы очень рад отправить тебя на виселицу, если бы у тебя было мужество предстать перед судом.
Джонни Уэйн медленно поднял голову и посмотрел в глаза судьи и тихо сказал:
— Да, пошел ты.
Глаза Гласса расширились.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что ты можешь идти к черту. Вы все: окружной прокурор, ТБР и жалкое подобие адвоката, на которого вы меня сбросили, и все остальные, кто приложил руку к тому, чтобы подставить меня.
Он произносил слова, постепенно увеличивая силу звука, так, что его речь перелилась в крещендо, и когда он закончил, его голос продолжал отзываться эхом от стен в зале.
Возникла гробовая тишина.
Судья удивил меня тем, что повернулся ко мне, улыбаясь.
— Ваш клиент, господин Диллард, не только трус, но и дурак.
— Иди к черту! — крикнул Джонни Уйэн.
— Приставы! — заорал судья, даже поднялся со своего места и указал молотком на Джонни Уэйна. — Выведите его и заткните ему рот!
Приставы подлетели к нему за доли секунды. Двое из них повалили его на пол, другие присоединились к веселью. Я слышал щелканье камер и аханье людей, пока я уходил с их дороги. Джонни Уэйн орал благим матом, пока его били и пинали. Наконец, приставам удалось скрутить его, и тогда они смогли протащить его по полу за ноги и вытащить за дверь. Я сидел за столом защиты и мельком задавался вопросом, следует ли мне чувствовать себя оскорбленным из-за того, что Джонни Уэйн назвал меня жалкой пародией на адвоката. Может быть, я действительно был жалким подобием человека, но я был чертовски хороший адвокат.
Через несколько минут судебные приставы, выстроившись в фалангу, снова втащили Джонни Уэйна в зал заседаний. Они что-то засунули ему в рот, а затем заклеили поверх клейкой лентой. Я задался вопросом, что будет чувствовать Уэйн , когда они сорвут ленту с его аккуратно подстриженной бородки. Они поставили его в вертикальное положение у трибуны прямо напротив судьи.
— Мистер Нил, — сказал судья Гласс, — ваш небольшой взрыв эмоций заставил меня на мгновенье задуматься о возможности отмены соглашения о признании вашей вины и заставить вас предстать перед судом. Но я считаю, что это наказание является более подходящим для такого человека, как вы. Вы сгниете в тюрьме, но,
