Артур Зеев.
Панна Катажина
Февраль 1933, Москва
Светало. Шлаевский глушил третью чашку кофе с коньяком подряд. За последние двое суток он спал от силы часов пять, папиросы у него кончились ещё вечером накануне, а почти всю ночь пришлось сидеть в засаде на ячейку испанских коммунистов. Помимо всего прочего, из-за мокрого снега младший лейтенант промок и сильно замёрз, поэтому, как только «явка» была взята и все задержанные распределены по камерам РКУ, Михаил отправился в кабинет начальства, где сразу же поставил чайник на примус и открыл бутылку коньяка из полковничьих запасов.
Поскольку Елена Николаевна со дня на день должна была родить первенца, Рихтер взял отпуск и уже третьи сутки как о нём никто не слышал. Однако, благодаря прекрасно выстроенной системе, Отдел контрразведки продолжал работать как часы, каждый из заместителей полковника осуществлял часть его функций, а при неотложных вопросах из ниоткуда возникал Полевой со своим веским мнением. От Михаила же требовалось лишь закончить оперативное задание да время от времени поливать любимый фикус своего шефа.
Поэтому, когда после требовательного стука дверь кабинета распахнулась и на пороге предстал рослый подполковник в чёрной униформе Особого управления, Шлаевский подскочил на своём стуле и облился кофе. Грязно выругался, вытащил платок из кармана и стал вытирать брюки. Подполковник с невозмутимым видом прошёл мимо младшего лейтенанта, оглядел кабинет, вздохнул и присел на стул Михаила, как на единственный предмет мебели, не заваленный бумагами или вещами. Укоризненно посмотрел на стоявшего Шлаевского и начал разговор:
— Да уж, ну и бардак тут у Вас. Вместо того, чтоб полковничий коньяк хлебать, лучше бы исполняли свои обязанности и навели порядок. Кстати, налейте мне кофе, со сливками и сахаром.
— Сливок нет, сахар кончился. Трогать рабочую атмосферу Романа Фёдоровича приказа не поступало, коньяк пользовать как секретарь имею полное право. Собственно говоря, а Вы кто и по какому вопросу?
— Хамить изволите?
Михаил закусил губу, чтоб не послать гостя ко всем чертям. Хоть он и был подполковник Особого управления, посетитель не только не вызывал уважения у контрразведчика, но и, наоборот, как-то отталкивал от себя всем своим видом. Однако, вспышка гнева прошла, коньяка Шлаевский выпил не так уж и много, а потому всё же вытянулся и извинился:
— Никак нет, господин подполковник. Извините. Младший лейтенант Шлаевский, секретарь полковника фон Гринвальд-Рихтера. По какому вопросу изволите?
— Так-то лучше, младший лейтенант. Подполковник Ферапонтов, Максим Алексеевич, Третья часть Особого управления. Роман Фёдорович когда будет? Чёрт с ним, с кофе, так подожду.
— Романа Фёдоровича нет и не будет ближайшие пару дней точно, у него супруга рожает. По всем вопросам Вы можете обратиться к любому его заместителю: подполковник Азеев, Семён Семёныч, обретается в кабинете напротив и ответственен за общие вопросы, подполковник Хаванко, Андрей Степанович, находится в соседнем кабинете, слева, назначен главным по вопросам взаимодействия с другими структурами. Если же у Вас чрезвычайное что-то, то это к капитану Полевому, Андрею Игоревичу, соседний кабинет справа. Капитан будет примерно минут через сорок-час, подполковники — не раньше девяти.
Подполковник резко вскочил и выматерился. Топнул ногой:
— Дерьмо! Звоните этому Вашему Полевому, пусть немедленно прибудет в Отдел. У меня дело чрезвычайной важности! А после свяжитесь любым способом с полковником фон Гринвальд-Рихтером, пусть официальным приказом назначит своего полномочного представителя для этого дела. Угораздило же его супругу рожать так невовремя, чёрт возьми! И дайте кофе, чёрт с ним, с сахаром и сливками. Лишь бы бодрил.
— Так точно.
Шлаевский налил посетителю кофе, набрал по служебному телефону Полевого и сказал, чтоб тот немедленно направился в Отдел, поскольку случилось ЧП. Судя по звукам, капитан в момент звонка завтракал. После Михаил позвонил по номеру для экстренной связи с Рихтером. После долгих гудков в трубке раздался сонный голос дежурного:
— Да? Дежурный Козлов, Иван Дмитриевич. Чем могу?
— Доброе утро! Позовите к аппарату полковника фон Гринвальд-Рихтера.
— Полковник спит. Вы время вообще видели? У него...
Младший лейтенант выругался.
— Разбудите! Это его секретарь, Михаил Шлаевский. Передайте Роману Фёдоровичу, что у него в кабинете подполковник Особого управления с каким-то чрезвычайным делом требует приказа о полномочном представителе полковника на время этого самого дела. Более никакой информации не имею, но дело срочное.
— Хорошо-с, сейчас разбудим, если так срочно. Но только это на Вашей совести, я так прямо полковнику и скажу, пусть на Вас и отрывается.
Спустя примерно минуту в трубке раздался чуть хриплый голос Рихтера:
— У аппарата! Чёрт бы Вас поимел, Шлаевский, что случилось?
— Случился подполковник Ферапонтов из Третьей части Особого управления у Вас в кабинете с утра пораньше с чрезвычайным заданием. Ничего толком не говорит, велел вызвонить Полевого и добиться от Вас приказа на полномочного представителя. Мои действия?
— О, раз сам Стальной Макс пожаловал, видимо, дело и впрямь серьёзное... Значит, так. У меня ночью сын родился, семьдесят два часа я с женой. Полномочный представитель — Полевой, он знает, что делать. Вы при нём. Пусть Андрей возьмёт бланк приказа и заполнит, что там надо для Особого, позднее распишусь. Действуйте по обстоятельствам, отчёт приму по возвращению. И, да, ещё раз дёрнете в эти три дня — вспомните ринг и что такое «нокаут». Полевого это тоже касается, так и передайте... А теперь трубку подполковнику.
Шлаевский передал трубку офицеру, а сам постарался припомнить, где он уже слышал про «Стального Макса». Вспомнил: ещё во время учёбы в Академии один преподаватель рассказывал им про Тульскую наступательную операцию. Руководивший авангардом полковник Туркул погиб в бою, его заместителя тяжело ранило, и командование на себя самовольно взял Ферапонтов. Гвардейский капитан совершил неожиданный прорыв, захватил центр города и оказался в «котле» красных, вытянув тем самым большую часть сил на себя. Потом была такая бойня, что, когда наши смогли разорвать окружение и пробиться к отряду капитана, там оставалось не более трети бойцов, сам Ферапонтов был изранен донельзя, но продолжал отменно командовать. В итоге во многом именно авантюра капитана принесла ту знаменитую победу, а за отчаянную храбрость Ферапонтов получил звание майора и наградное оружие от самого Врангеля. Тогда же появилось прозвище «Стальной Макс». Поговаривали, что Максим Алексеевич уже давно должен был стать полковником и командующим Третьей частью Особого управления, если бы не его почти постоянные конфликты с кем-то из сослуживцев: подполковник был резок и несдержан, всегда прямо высказывая своё мнение по поводу той или иной ситуации, в том числе и тогда, когда его никто об этом не просил.
Ферапонтов окончил разговор и повесил трубку. Обратился к Михаилу:
— Полковник фон Гринвальд-Рихтер меня проинформировал, что Вы будете помощником Полевого, а тот временно
