Мальчики – куклы.
Юноши – киборги.
Мужчины – монстры.
Не снимая солнечных визоров, я всматривалась в лица тех, кто покидал «колыбель власти», собственно, это и был дословный перевод слова «Камука». Идеальные черные костюмы, белоснежные воротники-стойки, ослепительные манжеты, идеальная кожа, превосходные прически, чуть прищуренные, до крайности внимательные глаза. Глаза, в которых никто и никогда не увидит жалости… даже девушка. Любая девушка. Не имеет значения – незнакомка на улице, случайная встречная в парке, невеста на сватовстве, новобрачная в постели. Жалости не будет. Никогда. Они даже не в курсе, что это такое.
А вот секс уже совсем иное дело.
– Привет, сладкая, – произнес один из учеников, изысканно-отработанным жестом поправляя и так безупречно уложенные волосы.
Я даже залюбовалась – хороший парикмахер у парняги, без предъяв, реально крутой. Не знаю, правда, как с такой прической обзор у мужика, ведь одна прядь наполовину закрывает правый глаз, но смотрелось элегантно, слегка небрежно, здорово. В сочетании с идеальной кожей, на которой только под внушительным микроскопом можно было бы разглядеть выравнивающий тон лица крем, с подведенными крайне умело ресницами и бровями, с линзами, придающими взгляду глубину… Дерсенг линялый, за три недели на Ятори у меня воскресли все мои комплексы, оставшиеся со старшей школы. И вообще это ненормально, когда ты единственная баба на километр вокруг, но при этом именно ты самая страшная среди всей покидающей Камуку толпы.
– Отвали, – грубо ответила парню, старательно сдерживая желание спросить, каким шампунем он пользуется.
И кондиционером. И тоником. И духами. И где купил костюм. И что за хрень у него на ресницах, потому что, походу, это явно какая-то сыворотка роста – я даже при десятикратном увеличении следов туши не заметила.
– Мм-м, грубишь. – Парень сделал шаг, сходя с тротуара и приближаясь вплотную к флайту.
Еще движение – его колено оказалось между моих ног, левая рука на крыше флайта, правая – на моем подбородке. Рывок, и меня заставили посмотреть прямо в его линзы. Линзы тоже были на уровне – RXK337, одна из последних разработок Гаэры. Чисто визуально – увеличивают размер радужки, делая глаза неестественно огромными, в практическом смысле все было круче: до двух сотен встроенных функций, настройка ночного зрения, возможности практически рентгеновского аппарата и да, легкий гипнотический эффект вдобавок.
Мило улыбнулась этому лишенному нормальной психики еще в глубоком детстве, лет так двадцать назад, и взломала его линзы.
Непередаваемое ощущение собственной крутости, когда прижавший тебя к флайту парень вдруг с воплем дергается назад. Хрип, звон высвобождаемой стали, удар. Выпад, удар, удар, удар.
Тонированное стекло на водительском месте снова медленно опустилось, являя ошарашенную морду Дера: он приспустил собственные визоры, с удивлением глядя на парня, выделывающего кульбиты в стремлении дорезать невидимого противника, который (а я не они, я позаботилась о здоровье окружающих) находился в трех метрах над землей. Поэтому парняга, изрядно попортив прическу, сражался со своей галлюцинацией, радуя лично меня всей палитрой стоек и выпадов и заметно изумив, «собственно», тех, о ком я позаботилась… Хотя будем откровенны, всю школу Камука следовало сжечь. Напалмом. Еще лучше – термитом. Навечно.
– Кей, – Дер был новичком в команде и к таким штукам еще не привык, а потому продолжал потрясенно следить за битвой с фантомом, – что с ним?
– Обрел, – жуя жвачку, меланхолично ответила я.
– Счастье? – хмыкнул Дер.
– Не-а, воображаемого друга. – Бой становился все более жарким, парень уже даже скинул свой идеальный форменный пиджак, сломал катану и теперь пинал воздух в полете ногами.
Было забавно.
– Ты ему линзы перепрограммировала? – догадался Дер.
– Угу, – подтвердила, продолжая с интересом наблюдать.
– Надолго?
– Сейчас отпустит. – Я вытащила жвачку, завернула в фантик, засунула в карман.
Выбрасывать мусор на Ятори было наказуемо. За подобное преступление полагалась смертная казнь. На месте. Я, правда, так и не поняла, в чем смысл: ну, бросил чел бумажку, ну, бывает, заставьте поднять, а не разбрасывайте поверх и так мусора еще кишки, ошметки и прочие останки «на месте убиенного». Это не логично же, от слова «совсем».
И в этот момент парня отпустило.
Взмокший, с уже далекой от идеала прической, покрытый капельками пота, который яторийцам в принципе не особо свойственен, он упал… Ну как упал – встал на одно колено, это у них примерно то же самое, как если бы у нас повалились ничком, и теперь, тяжело дыша, с искренней ненавистью взирал на меня.
Приспустив очки, весело подмигнула посрамленному домогателю и вернулась к тому, чем занималась до конфликта, – ничем, в смысле.
Вообще, следовало бы заниматься ничем во флайте, так безопаснее, но тут такое дело – флайт еще часа два назад взломала и перепрограммировала какая-то скотина, и теперь любому сидящему внутри вместо пейзажа за стеклом, что, собственно, ожидаемо, когда в окно смотришь, демонстрировалась различная хрень… от легкой эротики до гораздо более опасных для здоровья видов соития. И я же найду эту мразь. Я найду, я такая. И когда я его найду, я ему…
Именно в этот миг он и появился.
Под два метра худощавого тела, бездна высокомерия, самоуверенности, идеальные черные волосы, черные внимательные глаза и движения хищника с болот Кахоры… Реально, наследнику рода Адзауро очень пошло бы быть дуалом. Где-нибудь на Кахоре, да. Ползал бы там себе со змеями, не мешал честным преступникам наслаждаться продажей своей невинности. Между прочим, у меня были все шансы побить рекорд Сейли Эринс! Реальные шансы. Я даже умудрилась стать натуральной блондинкой, и только я знаю, чего мне это стоило, но нет…
Я на Ятори.
Как самая умная.
И закомплексованная ко всему прочему.
Адзауро-младший, продолжая двигаться как нацелившийся на жертву и абсолютно уверенный в себе хищник, плавно подошел к флайту, занял позицию того, кто имел глупость пристать ко мне пару минут назад, окинул меня долгим оценивающим взглядом и удовлетворенно хмыкнул.
О, я могла его понять – метр семьдесят пять идеального женского тела, безупречно золотые волосы до пояса, огромные голубые глаза, пухлые губы, высокие скулы, тонкие черты лица, аккуратный носик, шикарные формы и каблук, делающий мои ноги еще тоньше и добавляющий мне пятнадцать сантиметров роста.
Я – идеал. Примерно такой же, как и все они здесь, с той лишь разницей, что всего несколько лет назад они были точно такими же идеальными отпрысками лучших семейств Ятори, а я – прыщавой запуганной школьницей с лишним весом, невпечатляющим ростом, секущимися кончиками тусклых безжизненных волос и… комплексами. И вот все внешние недостатки ушли, а внутренние прямо как наши ассы – сдаются лишь мертвыми. В смысле, пока живы – бьются до последнего. Короче, они со мной до гроба.
Вообще, я хотела верить в лучшее, но двенадцатый по счету психолог честно сказал: «Танарг вам в помощь», в смысле, Гаэра помочь уже не в силах. Не могу винить специалистов Института Мозга за прямоту, если честно, предпоследнюю женщину мне было даже жалко, когда она разрыдалась со словами, что она толстая и муж теперь
