– Хотя, наверное, это действие шампанского, — вслух проговорила она. — Кажется, я начинаю понимать, почему девушки не должны пить спиртные напитки. Оно творит с нами странные вещи. Мы забываем об осторожности. — Продолжая улыбаться, Рейф выгнул бровь.
— О чем вы? — спросил он. — Понятия не имею, о чем вы говорите.
— О саде, — сообщила Феба, глядя на него. Ах, как бы ей хотелось лежать с этим мужчиной на лугу, покрытом цветами! Она тяжело вздохнула, мечтая о несбыточном. Она читала в глазах своего кавалера только учтивое восхищение.
— А-а, ясно. И как вам этот сад на вид? Красив или непригляден?
Глядя на губы Рейфа, Феба сказала:
— Он очень красив. Самый красивыйлз всех, что я видела за свою жизнь.
— И он вам по душе? Этот сад, о котором вы говорите? — Марбрук замер, ожидая ответа Фебы. — Он вам нравится?
Ее сердце таяло.
— Нравится больше всех на свете. — Фебе ужасно хотелось обнять Марбрука… нет, не обнять — погрузиться в него, как вода, которую впитывает раскаленный от зноя песок пустыни. — Мне хочется… — сказала она, кусая губы, — мне хочется, чтобы он был моим.
Рейф остановил взгляд на ее губах.
— Вы правда хотите, чтобы этот сад стал вашим? — «Ода, ну пожалуйста!» Ее сердце учащенно билось. Как это странно — найти то, что отчаянно искала, хотя до этого самого момента даже не осознавала, что ищет!
Феба не отрываясь смотрела на своего собеседника, на его изящную одежду, темные волосы, чувственный рот, высокие скулы… В нем было что-то, что задевало самые потаенные струнки ее души.
Его глаза. Глядя в них, Феба словно погружалась в темные глубины тихого омута, только видела там отражение той части своей личности, которой ей недоставало всю жизнь.
Это похоже на волшебство. То самое волшебство, как в сказках, которыми всегда зачитывалась кузина Софи.
— Наверное, меня заколдовали, — хриплым голосом проговорила Феба.
У ее спутника заблестели глаза.
— Правда? — спросил он.
Словно зачарованная, она не могла отвести от него взгляд. Фебе казалось, что этот человек хорошо знает ее и понимает и знал ее всю жизнь.
И удивительным образом в этот момент она сознавала, что ему нравится все это. Что было совершенно невозможно.
А может, возможно?
Как бы то ни было, чем дольше они смотрели друг другу в глаза и молчали, чем дольше длилось это бесконечное мгновение, тем сильнее Феба начинала верить в невозможное.
Глядя в глаза этого мужчины, она чувствовала себя красивой. Но не только красивой. Она чувствовала, что он ее видит насквозь и понимает, как никто другой. Словно ему одному вдруг открылась ее истинная натура — чистая и безгрешная, без намека на порок.
У него на лице застыло выражение искреннего восхищения. Словно он никогда за всю свою жизнь не видел ни одной женщины — что, естественно, было абсолютной чепухой. Вот только… в этот момент это совсем не казалось чепухой. Было очевидно, что он точно так же застигнут врасплох своими ощущениями, как и она. Он удивлен точно так же, как и она.
О, как же было бы чудесно, если бы все это было правдой… если бы он оказался настоящим!
Рейф не мог отвести взгляда от этой девушки, что было совершенно непостижимо. Ее внешний вид оставлял желать лучшего. Платье хоть и красивое, но ей не шло. А что за причёска? Волосы, собранные в громоздкий пучок…
Наверное, волосы у нее длинные — очевидно, ниже пояса. Можно было бы игриво запускать в них пальцы, накручивать пряди на палец. Если она их распустит, они закроют ее обнаженную грудь…
Внезапно Рейфа охватило такое сильное желание, что у него захватило дух. Это была не похоть — нет. Это было похоже на желание дышать. Похоже на жажду в знойный полдень. Ему казалось, что, если он не овладеет этой девушкой, его жизнь не имеет смысла.
Что за бред! Что, разве свет сошелся клином на этой девице? Светские дамы выстраиваются в очередь в надежде стать его любовницами. У Рейфа никогда не было недостатка в женщинах — изысканных и шикарных великосветских созданиях, ослепительных и утонченных красавицах, безупречных в своем совершенстве.
Эта деревенская простушка с трогательными глазами и решительным подбородком не имела с этими созданиями ничего общего. Она была как неограненный алмаз. Ему хотелось огранить его, чтобы потом не спеша насладиться красотой каждой грани.
Сам не осознавая, что делает, Рейф потянулся губами к ее губам.
Это не было похоже на настоящий поцелуй, а лишь на легкое, почти невинное прикосновение губами. Но от этого прикосновения Фебе показалось, что весь мир полетел вверх тормашками.
Она прильнула к Марбруку, и поцелуй продолжился. Ее грудь вздымалась, а сердце отчаянно колотилось.
Сам того не замечая, он застонал. Затем, словно услышав и увидев себя со стороны, он отстранился.
— Боже мой! — Феба вздохнула.
— Викарий говорит, что Господь Бог не имеет к этому никакого отношения… Хотя я всегда сомневалась, что это действительно так. То есть если Бог сотворил нас — мужчин и женщин — из плоти и крови и если мы…
Рейф посмотрел на нее удивленно:
— Викарий?
Ой! Может быть, еще рано заводить разговор о викарии. Хотя целоваться на террасе тоже рановато. Вот так.
— Мой отец, мистер Милбери, — викарий в Торнхолде в Девоншире.
— А-а. Нуда. Разумеется. Ваш отец — викарий. Как… удобно!
Рейф сам себе удивлялся. Нет, в нем всегда была эта врожденная порочность. Однако дойти до того, чтобы в темноте тискать дочку священника! Даже для такого, как он, это низко.
Не говоря уже о том, что с минуты на минуту этот деревенский викарий может появиться здесь и под дулом пистолета потребовать, чтобы во избежание скандала Рейф обручился с его дочерью.
Помолвка. Женитьба.
Впервые за всю его жизнь мысли о женитьбе не так сильно страшили.
Жениться на хорошенькой мисс Фебе Милбери, немодно одетой безродной девочке, только что прибывшей из девонширского захолустья…
Рейф замечтался до такой степени, что сгоряча чуть не выпалил предложение руки и сердца.
Однако, к счастью для себя, в самый последний момент спохватился. У него в ушах звучал голос Колдера, вещавший о беде, к которой ведет излишняя опрометчивость. Сезон едва успел начаться. Впереди уйма времени, чтобы познакомиться с мисс Милбери поближе.
Приятная перспектива провести лето в ее компании, ухаживать за ней, удивлять ее маленькими подарками, возить на прогулку в Гайд-парк в своем фаэтоне…
Он сделает все как положено. Для нее он будет изображать из себя джентльмена. У них все еще впереди.
Неспешное ухаживание за Фебой Милбери — подходящий способ покончить с недовольством и плохим настроением из-за непомерного высокомерия Колдера.
А потом, когда капиталовложения принесут прибыль и корабль вернется в порт, у Рейфа в кармане зазвенят золотые монеты. И тогда он предстанет перед благочестивым викарием и попросит ее руки. Колдер тоже замолвит словечко за брата. Может быть, все это вместе поможет убедить отца Фебы, что внебрачный сын покойного маркиза Брукхевена — подходящая пара для его дочери?
И к тому моменту, когда придет пора возвращаться в Брукхевен, они, как велит обычай, сыграют
