Но отдохнуть полковнику не пришлось. Послышался осторожный стук в дверь.
— Кого там несет… — вскричал полковник. — Ах это вы, — с неудовольствием сказал он, увидев вошедшего.
— Можно?
— Давайте уж… У вас полное отсутствие логики Томсон. Сначала входите без разрешения, а потом спрашиваете, можно ли.
Майор Гарольд Томсон был полной противоположностью толстому шумному Мерфи. Высокий, худой всегда молчаливый, он, если бы ему приклеить остренькую бородку, был бы очень похож на дядю Сэма, каким его рисуют на карикатурах.
Полковник, кряхтя, поднялся с дивана и включи, лампу. На письменный стол упал мягкий голубоваты свет.
— Что у вас?
— Вот.
На стол легло несколько бумаг.
— Из управления верховного комиссара. На ваше усмотрение.
— На мое усмотрение… на мое усмотрение… — буркнул Мерфи. — Что они, сами решить не могут?
Он пробежал бумаги глазами и покачал головой.
— Эти чинуши хитры, как черти… Понимаете, Томсон, предположим, мы выпустим в Венгрию этого… как его…
— Макса Гупперта.
— Да, Макса Гупперта. Мы выпустим, а потом, если что-нибудь случится, то эти, там, в управлении, будут чисты, как ангелы. «Сам полковник Мерфи разрешил», — он скривил рот и выпятил губы, явно передразнивая кого-то.
— А мы не выпустим, сэр..
Мерфи бросил на Томсона быстрый взгляд.
— Гупперт просит разрешить ему выезд по личным делам. У вас другие данные?
— Сообщение «Тридцать шестого» — ответил Томсон. — Гупперт коммунист. Едет на венгерский конгресс сторонников мира.
— Когда он должен быть в Будапеште?
— Через два дня. Конгресс открывается пятнадцатого.
— Отказать!
— Ясно. Фотокарточку можно не возвращать? Нужна для картотеки, — пояснил Томсон.
— Оставьте у себя… Ну-ка, дайте взглянуть на этого красного.
Томсон порылся в бумагах и подал полковнику фотокарточку. Полковник мельком взглянул на нее. Но, заинтересовавшись, он обхватил снимок своими короткими, тупыми, словно обрубленными пальцами, обильно поросшими пучками рыжих волос, и с минуту пристально рассматривал.
— Гм… Вам ничего не бросилось в глаза, когда вы смотрели на снимок, Томсон?
— А я вовсе не смотрел, сэр.
— Напрасно. Вот, взгляните.
Долговязая фигура Томсона перегнулась через стол и низко склонилась над фотоснимком.
— Странно… Очень похоже на нашего капитана…
— Гарри Корнера, не так ли? — торжествующе закончил полковник. — Правда, здорово? Надо позвать его. Пусть посмотрит…
Сняв телефонную трубку, он набрал номер.
— Гарри? Зайдите на минутку ко мне. Вы нужны. Да, да, сейчас же.
БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ
Капитан Гарри Корнер с самого утра был занят чрезвычайно важным делом. Разложив по столу таблицы и газетные вырезки, он пытался определить шансы лошадей, участвующих в предстоящих скачках на венском ипподроме. В прошлый раз, по совету знакомого австрийского жокея, он поставил сотню шиллингов на малоизвестного «Принца Уэлльского». Тот, действительно, пришел первым, и Корнер получил кругленькую сумму.
В нынешнее воскресенье предстояли скачки двухлеток. Корнер решил рискнуть тысячей. Но у знакомого жокея совсем некстати заболела мать, и он срочно выехал к себе на родину в Штирию. Без него капитан никак не мог определить, на кого сделать ставку. Он не был знатоком лошадей.
Между тем, играть нужно было непременно. У Корнера наклевывалось участие в прибыльном, хотя и не совсем чистом предприятии с сигаретами. Для этого требовалось внести крупный вступительный пай.
Корнер пытался добыть нужную сумму, используя свои любовные связи с женами некоторых военных начальников. Но тщетно: почтенные миссис оберегали чековые книжки и шкатулки с драгоценностями больше, чем свою честь.
Пришлось переключиться на тотализатор. Австриец по отцу, Корнер, хотя родился и жил в США, в совершенстве владел немецким языком. Он сумел завести некоторые полезные связи на ипподроме и надеялся, используя их, добиться цели…
Звонок полковника Мерфи оторвал Корнера от изучения таблиц прошлых скачек. Сложив бумаги в ящик письменного стола, Корнер привел в порядок свой костюм и спустился на лифте на второй этаж.
…При виде Томсона у капитана мелькнула тревожная мысль. Уж не пронюхал ли этот ходячий скелет о проделках с сигаретами и не доложил ли полковнику? От него всего можно ожидать. Но тогда и Томсону несдобровать. Корнер знает о нем кое-что похлеще. Кокаин — это не сигареты, и к тому же сфера приложения капиталов самого полковника Мерфи.
Но опасения Корнера оказались напрасными.
— Полюбуйтесь! — Полковник передал ему снимок. — Держу пари, что вы даже не заметили, когда вас щелкнули.
Корнер впился глазами в фотокарточку.
— Это не я, — наконец, сказал он. — Я такой прически никогда не носил. Да и разрез глаз у меня несколько иной. Но, клянусь своим счетом в банке, чертовски похоже! Поместите этот снимок в мой проездной документ — и даже ФБР[3] беспрепятственно пропустит меня в Штаты.
— Как вы сказали? ФБР? Гарри, да вы же гений!
Полковник с неожиданной для его полноты быстротой подскочил к Корнеру, выхватил фотокарточку, посмотрел на нее, затем на Корнера. Размахивая руками, он зашагал по комнате.
— Гарри, вы гений, будь я проклят, если это не так! Вы сейчас подали такую идею, такую идею — сто миллионов долларов ей цена.
— Что вы, шеф! Меня вполне устраивает десятая часть. Платите — чеком или наличными — и идея ваша, — пошутил Корнер.
Он хорошо изучил характер своего начальника. Мерфи в настроении, и, значит, можно дать волю языку.
Полковник внезапно остановился напротив Томсона. Голос его теперь звучал повелительно и резко.
— Майор Томсон!
— Слушаю, сэр!
Томсон вытянулся и щелкнул каблуками.
— Через десять минут все ваши данные о Максе Гупперте должны быть у меня на столе. В первую очередь меня интересует, бывал ли он когда-нибудь в Венгрии. Это раз. Второе. «Тридцать шестой» в три часа должен быть у меня в кабинете. Я лично дам ему задание.
— Но…
— Никаких но… В-третьих. Не препятствуйте выдаче заграничного паспорта Максу Гупперту… Все ясно?
— Все, — неуверенно произнес Томсон. У него был довольно растерянный вид.
— Выполняйте. Только отбросьте в сторону вашу вечную флегматичность, Томсон. Видит бог, дело стоит этого. Шевелитесь же, черт вас возьми!
Томсон заспешил к двери. Теперь покоя не жди! Полковник заболел очередной идеей.
Корнер тоже был озадачен. Не
