- Хорошо, пока я тебя пощажу!- согласился великан, но тут же оказалось, что у хозяина подземных холмов своеобразное понятие о милосердии. В течение трех дней король должен был прислать человека, который бескорыстно согласиться прожить целый год у него в услужении. Если же такого добровольца не найдется, то король явится сам и уже навсегда останется в подземном рабстве. Сказав это, великан щелкнул стальными пальцами. Гигантский валун откатился в сторону, обнажив вход в темное подземелье. Цепочка факелов уходила вглубь черной дыры, дальние огоньки светились совсем тускло, а те, что шли за ними, и вовсе растворялись во мраке. Медленно ступая, трехглавый конь понес хозяина в подземелье.
- Через три дня! - прорычало чудовище, вступая во тьму своего царства. Король плохо помнил, как оказался в седле, как напролом летел через чащу. Только наткнувшись на перепуганную свиту, он пришел в себя и приказал немедленно возвращаться. Когда подъезжали к замку, он уже немного приободрился. Молва приписывала хозяину подземных холмов страшную колдовскую силу, и выполнить его приказ придется, но ведь он оставил выбор. Неужели никто из домочадцев не согласится выручить отца и мужа, и всего лишь год прожить пленником в подземном царстве?
Встречать короля по традиции вышло все семейство. Сыновья подшучивали над тем, что охотники возвратились с пустыми руками. Дочери гладили собак, и свирепые псы, ласкаясь, терлись об их стройные ножки. Старшая жена Рогнеда заметила, что король сегодня очень мрачен. Младшая Генриэта просто обняла и поцеловала. Как обычно после возвращения устроили трапезу. Словно ничего и не произошло, король восседал во главе стола с большим серебряным кубком. По обе стороны две его супруги перепачканными в жиру пальчиками изящно обламывали утиные крылья. Сыновья с хохотом рвали друг у друга огромную баранью ногу. Девчонки хихикали и прихлебывали сладкий напиток. Под столом, ожидая объедков, вертелись собаки. Все было как обычно, только лишь факелы под потолком не могли почему-то разогнать тьму. И оттуда из мрака смотрел на короля чей-то пристальный тяжелый взгляд.
Перед сном Любимчик зашел к Рогнеде. Она ждала его в своей спальне одетая. Скрестив на груди руки, стояла посреди комнаты, и рыжие волосы свободно падали на плечи. Король даже невольно залюбовался ее фигурой. В сорок лет она сохраняла девичью стройность и грацию. Было в ней еще что-то от молодой рыжей львицы, пленившей когда-то юного принца.
- Что-то случилось супруг мой? - поинтересовалась Рогнеда. Король рассказал все без утайки. Даже про то, что на коленях просил помилования. Когда же дошел до условия хозяина подземных холмов, ожидая ответа, стыдливо замолчал и потупил глаза. В спальне повисла тяжелая тишина. Уже не предвидя ничего хорошего, Любимчик поднял взгляд. Презрение горело в глазах супруги:
- Как же вы быстро теряете мужество! Король на коленях просит сохранить ему жизнь. Достоин ли он после этого короны и жизни? А сейчас он готов на целый год отдать свою жену в наложницы подземному чудовищу. Не за этим ли пришли вы, супруг мой?
Словно ошпаренный вылетел Любимчик из спальни супруги. Стыд жег щеки и разрывал сердце. Он осознавал, что получил по заслугам, и все-таки где-то в глубине души жила обида:
- Неужели за все то, что он сделал для близких, нельзя рассчитывать на ответную жертву?!
Генриэта тоже ждала его. В тончайшей рубашке из заморского шелка она сидела на кровати, поджав ноги. Белокурые локоны нежно ласкали оголенные плечи. Выбившийся из-под края рубашки лебединый изгиб колена, обжигал мужской взгляд. Когда Любимчик присел на край кровати, Генриэта накинулась на него с поцелуями. Мягко отстранив ее, король стал рассказывать притчу про одного сарацинского купца. В одном из путешествий, на свою беду, этот купец нарвал золотых яблок в саду у джина, за что был брошен разгневанным хозяином в подземелье. Но джин поставил условие: если любимая наложница согласится провести вместе с ним в темнице один год, то они оба выйдут на свободу, иначе купец останется в подземелье навечно.
-Так как же поступить купцу и его любимой? - как бы невзначай спросил король, и краем глаза посмотрел на свою Генриэту. Надув губки, та, не задумываясь, ответила. Купцу не надо было рвать яблок в чужих садах. А наложнице ни в коем случае не надо соглашаться. За год в сыром подземелье очень быстро увянет женская красота. И когда они выйдут на свободу, купец посмотрит на свою спасительницу и тут же ее разлюбит. А на благодарность мужчин глупо рассчитывать. Да и не женское дело кого-то спасать! Мы храним тепло в доме и дарим ласки, и не надо требовать от нас большего.
Закончив говорить, Генриэта нежно обвила шею супруга, но он, разорвав объятия, вышел прочь. Вторая жена тоже по-своему была права, и все-таки не мог он до конца эту правоту принять.
" Как же можно просить в таком деле помощи у женщин!" - ругая и стыдя себя, думал Любимчик. Видно и впрямь от страха пропадает разум. Его сын - наследник и опора престола - вот кто должен спасти отца!
Решительным шагом король ворвался в спальню старшего сына. Рудольф сидел за столом перед свечой и заворожено рассматривал портрет в медальоне. При виде отца он быстро спрятал его себе в рукав.
- Что у тебя там, сын мой? - поинтересовался король. Юноша ничего не ответил, только на щеках проступил румянец. Отец сел рядом и потрепал сына по плечу.
- Знаю, знаю. И я когда-то смотрел по ночам на такие вот медальоны. Казалось, что без той, что на портрете, и жизни не будет. Но шло время, появлялись другие симпатичные личики. Да и у нас мужчин кроме любви есть дела куда важнее...
Рассказав все, король выразил надежду, что сын придет на помощь отцу и стране. Год пролетит быстро, и, выдержав испытание, Рудольф вернется домой зрелым мужем. А там уже можно будет подумать о том, чтобы передать ему отцовский трон. Выслушав, сын побледнел, опустил глаза и, еле шевеля губами, произнес, что не может сейчас исполнить королевскую волю и покинуть страну на год. Щеки короля зарделись от гнева. Сжатая в кулак рука чуть было не обрушилась на голову юноши.
- Это из-за той, что на портрете?! - проревел король, раздувая рыжую бороду. Сын не ответил,
