В пятницу в дверь офиса позвонили. Открыл Алекс. На пороге стоял худой мужчина в распахнутом коротком пальто и залысинах.
- Алексей Иванович? Добрый день, - бодро сказал он и показал красную корочку ФСБ.
- А в чём дело?
- Хотелось бы побеседовать. Позволите войти?
Алекс демонстративно загородил проход:
- А что у вас? Ордер или что?
- Ордера нет, - человек в пальто и залысинах поднял брови, - но есть разговор.
- Я занят.
Человек внимательно посмотрел на Алекса и после паузы сказал:
- Ордера нет. Пока. И это для вас - хорошо. Но вы должны понимать: я не санэпиднадзор и даже не участковый, и если нам нужно поговорить, то...
- Всё равно, - перебил его Алекс. - Я занят.
- Вы не понимаете.
- Что вы хотите? - в голосе Алекса проступило раздражение. - Я перед законом чист.
- Так полагаете? - гость иронично улыбнулся. А после добавил миролюбиво: - Ну, хорошо. Вот моя карточка. В выходные подумайте, успокойтесь - а после жду звонка: приедете, поговорим у нас.
Алекс запер дверь и, рассматривая карточку, проковылял в аквариум. Сквозь стеклянную стену было видно, как он с размаху буквально впечатался в спинку дивана и поднял глаза к потолку. Мы с Юрой переглянулись, я кивнул в сторону Алекса. Когда мы вошли в аквариум, он всё так же сидел, задрав голову.
- Мы слышали, - сказал Юра.
- Блин, ФСБ... - сказал я, - чего им? Что мы нелицензионные эксперименты над человечеством ставили? Так он не против.
- Человечество?
- Ленский.
- А они скажут: недееспособный. И вообще, мол, не имеете права.
- Надо было нам с Ленского матери подпись взять, что согласна.
- Зря мы вообще сюда аппарат приволокли! Теперь окажется, что он секретный какой.
- Да мы украли его, что ли! Вот пусть с БиоНовы и спрашивают.
Мы поглядели на Алекса. Он повертел в руках карточку, пожал плечами, поднялся, быстро налил кофе и вышел. Мы видели, как, усаживаясь за рабочее место, он неловко двинул рукой и пролил из кружки на стол. Он чертыхнулся, промокнул лужицу листком, скомкал его и положил новый, поставил кружку сверху и, отхлёбывая, углубился в работу.
- Доигрались, - грустно сказал Юра. - Я говорил.
- Он и сам говорил, - добавил я. - Теперь-то чего.
В понедельник утром Алекс позвонил по номеру и уехал. Мы ждали его с нетерпением. Он вернулся к обеду, сразу прошёл в аквариум и плюхнулся на диван.
"Ну?! Как? Чего?", - допытывались мы. Он молчал. "Что сказали-то?". Алекс отмахнулся. Он подошёл к серванту, включил чайник и задумчиво уставился на него.
- Оттуда ещё никто не возвращался прежним, - попытался пошутить я.
Алекс налил кофе, поставил кружку на столик и уселся на диване.
- Ну, так ты расскажешь? - спросил Юра. - Какие у них претензии?
- Да нет у них никаких претензий, - резко сказал Алекс. - Им технология нужна.
- Какая технология?! - в один голос спросили мы.
- Программируемого сознания. Ну, вот что мы с Ленским делали. И как только узнали, суки...
- А зачем? - начал я, - а... ну, да.
- Может, в мирных целях? - сказал Юра.
- Может, и в мирных, - Алекс пожал плечами. - Только это ведь не министр образования к нам пожаловал. При совке вон несогласным ум в психушках вправляли. Я как представлю... Тут по телеку в новостях одна пропаганда, а с такой технологией они вообще...
- Ну... они - это ты уж слишком обобщил.
Алекс печально улыбнулся:
- Они, Юр. Здесь точно: Они.
- Вот тебе и ответственность перед умами... - прошептал я.
- Я не собираюсь думать об эти-ичности, - передразнил Юра недавние слова Алекса. - Наше дело сделать-де-ело...
Он отошёл к окну и застыл, глядя вдаль. Алекс откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Ветер разошёлся за окном. Он носил бурые листья и с размаху лепил их на мокрое стекло, а потом отрывал и нёс дальше. От этого, и от хмурого молчания товарищей, и от неясной тревоги за будущее - на сердце стало неуютно, грустно.
Наконец Алекс с шумом вдохнул, наклонился вперёд и громко крякнул. Он шлёпнул ладонями по коленям и заявил:
- Вот что, братцы. Завязываем на сегодня. Поедем выпьем чего-нибудь, я угощаю.
