Мать и сын медленно вышли из ворот, и постояв у медленно затягивающейся тонким ледком злополучной промоины, пошли в сторону моста.
- Дурак! – вдруг сказала сыну мать. – Эта девочка настоящий клад. Ты её глаза видел? Она же любит тебя, балбес. Вернись Ром, попроси у неё прощения, и умоли её стать твоей женой.
- Наверно ты права мама, но я никак не могу понять самого себя. Меня и тянет к ней и я … я не знаю, что со мной творится. Я боюсь её разочаровать и обидеть. Она вон какая светлая, яркая. А я?
Мать и сын уже почти взошли на мост, когда позади послышались быстрые шаги. Они оглянулись. Это была Дуся, она шла без платка, с развевающимися волосами, в одной шубке. Она подбежала к Роману, схватила его за отвороты куртки и просто впечатала его спиной в столб парапетного ограждения.
- Значит так. Помнишь? Ты вчера за своё спасение, клятву дал, обещал выполнить любое моё желание? Помнишь?
- Помню.
- Так вот, Я требую! Чтобы ты! Стал моим мужем! Прямо сегодня! Сейчас! Ясно?
- Да.
- Выполнишь обещание?
Роман вдруг ощутил, что с души его словно упало что-то тяжёлое и неподъёмное, которое он уже был готов нести всю свою оставшуюся жизнь. Он просто обнял и поцеловал в губы это любимое, разъяренное, но такое милое лицо.
- Да. Я выполню своё обещание. Но ещё я готов стать твоим мужем, и потому, что я ... люблю тебя. Ты, моя самая любимая и единственная женщина на свете.
Ну, и слава богу, - перекрестила Анфиса Петровна вслед, возвращающуюся обратно обнявшуюся пару. – Будьте счастливы дети.
Она шла по улице и вслух рассуждала, - ага, сегодня февраль, значит внук или внучка у меня точно будут уже где-то в октябре-ноябре …… Надо готовиться.</p>
<p>
</p>
