качестве жизненных средств членами союза' (М., Э., т. 23, с. 88-89).
Кроме обильного цитирования есть и другой путь изучения теоретического наследия К. Маркса – понимание его текстов. Так вполне очевидно, что индивидуальная собственность, возникающая на руинах капиталистической частной собственности не есть уничтоженная капитализмом индивидуальная частная собственность. Индивидуальная собственность теряющая свой 'частный' характер есть всего лишь личная собственность. В итоге, слова 'индивидуальная' и 'личная' здесь - синонимы.
На обвинение, предъявленное Марксу С. Кара-Мурзой в том, что тот, мол уже заранее, исходя из своего расизма, западничества и экономизма отверг Октябрьскую революцию как реакционную, можно ответить следующим образом. Во-первых, К. Маркс жил в своей эпохе и поэтому переносить его оценки в отрыве от нее в другое время недопустимо. Во-вторых, анализ, избегающий фальсификаций, позволяет однозначно заключить, что К. Маркс и Ф. Энгельс не были ни расистами, ни западниками, ни узкими экономическими доктринерами. В-третьих, вся методология марксизма дает основание предполагать, что Октябрьская революция и последующее развитие Страны советов получило бы двоякую оценку основоположников марксизма: и как прогрессивного процесса, так как он передвигал Россию и мир на новую формационную ступеньку вверх, и как регрессивного, в связи с тем, что это движение вынуждена была возглавить радикальная политическая сила коммунистического толка.
На всю эту поднятую нами марксоведческую схоластику С. Кара-Мурзы можно было бы махнуть рукой, если бы выводы, к которым он приходит были безобидны по своим последствиям. Однако они наносят несомненный вред историческому сознанию многих активных людей нашей страны. И поэтому заслуживают всеобъемлющей критики.
