ребенком. В мой день рождения всегда идет дождь. Не думал, что за столько времени этого нельзя было понять.
Отец фыркнул с шутливым пренебрежением; мать повернулась к старшему сыну:
- Ройден, рассуди нас: кто прав - твой брат или мы?
Ройден встал из-за стола и положил пустую тарелку в таз с мыльной водой. Глядя на него, Джарид в очередной раз обратил внимание на удивительное сходство брата с отцом. Он сам был худ и жилист, как мать, с такими же прямыми темными волосами и серо-голубыми глазами, а Ройден и Бернел - приземистые мускулистые рыжеватые блондины, только у отца волосы уже успели поредеть и засеребриться проседью. У обоих были такие же широко поставленные карие глаза и широкая открытая улыбка. Именно так Ройден сейчас улыбался матери.
- Не хочу ввязываться, - сказал он.
- Мудро, - усмехнулся Бернел.
Ройден надел куртку и шапку и направился к двери.
- Я в кузницу, папа. Надо закончить тележные колеса для Адриана. А что потом?
Бернел задумался на мгновение:
- Наверное, инструменты Джоррина. Но я скоро приду, и мы все уточним.
Ройден кивнул и повернулся к Джариду:
- Даешь сегодня уроки или поработаешь со мной в мастерской?
- Даю уроки с утра, - отозвался Джарид, - но вернусь к полудню и займусь настоящей работой. - Он покосился на отца, который снова фыркнул.
Ройден рассмеялся и открыл дверь.
- Куда это ты собрался? - проворчала Дрина.
Ройден робко переглянулся с Джаридом и отцом и поцеловал мать в щеку.
- Извини, мам, - сказал он. - У меня дела.
Дверь закрылась, и Джарид встал из-за стола.
- Похоже, мне тоже пора. Не хочу заставлять детишек ждать. - Он положил тарелку в таз с водой и повернулся к Дрине. - Знаешь, я сказал Ройдену, что приду в кузницу, но, если тебе надо помочь в поле, я могу зайти после школы, если папа не против.
Дрина махнула рукой:
- Спасибо, Джарид, но я и сама справлюсь. И потом, - она невесело усмехнулась, - эта странная погода...
Джарид рассмеялся и поцеловал мать. Несмотря на серебристую проседь в волосах, она выглядела молодо, а руки у нее были крепкими и загорелыми от постоянных полевых работ. Ей редко бывала нужна помощь. Джарид ушел в их с Ройденом спальню и вернулся в куртке и шапке, со стопкой старых книг в руках.
- Увидимся, - сказал он через плечо и вышел под холодный дождь.
Он торопился в школу, прижимая к груди книги в отчаянной попытке уберечь их от воды. И, как всегда, люди, мимо которых он проходил, останавливались и глядели ему вслед.
Это началось примерно год назад, когда по поселку впервые разнеслась молва о его снах. Первый сон он увидел ветреной ночью в конце прошлой зимы. Ему снилась вода - холодная, бурлящая вода, захлестывающая его и уносящая во тьму. Он проснулся, прерывисто дыша и дрожа всем телом. В другом конце комнаты брат спросил, все ли в порядке. Джарид, думая, что это было не какое-то вещее видение, а всего лишь дурной сон, успокоил Ройдена. Однако на следующий день пропавшего мальчика, сына столяра, нашли утонувшим в реке, на берегу которой стоял поселок.
Джарид попробовал убедить себя, что это просто несчастное совпадение, и ни с кем не говорил о своем видении. Но месяц спустя он увидел другой кошмар, еще более отчетливый и пугающий. Ему снилось бушующее пламя, взвивающееся в ночное небо, обдающее жаром лицо и руки и наполняющее легкие при попытке кричать. На этот раз Джарид проснулся и увидел, что горит одна из рубашек Ройдена, а брат отчаянно пытается затоптать пламя.
Потушив огонь, Ройден зажег свечу и сел в ногах Джарида. Он был бледен и пристально смотрел на брата. Он долго молчал, прежде чем решился заговорить.
- Во имя Арика, что происходит, Джарид? В прошлом месяце тебе приснился дурной сон, и ты метался в постели, как безумный. Теперь вот это. Что происходит?
Джарид и сам был испуган не меньше брата.
- Расскажи мне, что случилось сегодня ночью, - потребовал он дрожащим голосом.
- То есть как это 'что случилось'? Ты поджег мою руба...
- Как это случилось? Что я говорил, что я делал?
- Ты долго вертелся в постели, - медленно начал он, - словно не мог устроиться поудобнее. А потом ты заговорил...
- Что я сказал?
Ройден покачал головой:
- Я не понял. Я разобрал только слово 'огонь', но все остальное было просто бормотанием. А потом ты вскрикнул, и моя рубашка загорелась. - Он помолчал, потом снова спросил: - В чем дело?
Джарид глубоко вдохнул:
- Значит, тот сон про воду действительно был вещим.
- Не понимаю.
- Мне снилось, что я тону, - начал объяснять Джарид голосом, показавшимся ему самому странно высоким. - А на следующий день они нашли Арли.
- Ну, это просто совпадение, - сказал Ройден, стараясь говорить убедительно.
- Хорошо, - продолжил Джарид. - Думаю, мы сумеем разобраться. Сегодня мне снился огонь.
Ройден помолчал.
- А при чем здесь моя рубашка? - наконец спросил он.
- Извини, - с сожалением сказал Джарид. - Мама тебе сошьет новую.
- Нет, - Ройден покачал головой и усмехнулся. - Я не об этом спрашиваю. Мне интересно, почему она загорелась. Ведь и тебе самому кажется, что это ты ее поджег.
- Именно так, - с неожиданной уверенностью сказал Джарид.
- Но как это может быть?!
- Не знаю.
- Тогда откуда ты знаешь, что это сделал ты?
- В этом я тоже не уверен. Я просто знаю. Но я не хочу, по крайней мере сейчас не хочу, никому об этом рассказывать. Даже маме с папой.
Ройден не ответил, и Джарид перевел дыхание. Ему не хотелось объясняться. Он даже не был уверен, что сможет это сделать. Он знал, что его видения напугают мать, и этого тоже не хотелось. Представить реакцию отца было трудно, Бернел всегда был ближе к Ройдену, и Джарид боялся, что своим рассказом может только усугубить положение. Но ему хотелось, чтобы Ройден молчал не только поэтому. Он боялся самого себя. Он казался себе каким-то калекой или уродом. И пока не нашлось объяснения случившемуся, следовало хранить свои сны в тайне. Наконец Ройден сказал:
- Ладно, чтобы избежать ненужных расспросов, давай спрячем то, что осталось от рубашки, и проветрим комнату.
Джарид улыбнулся с нескрываемым облегчением:
- Спасибо, Ройден.
В ту ночь они больше не говорили о случившемся, не упоминали об этом и на следующий день. В комнате все еще пахло дымом, и Ройдену пришлось соврать родителям, что они с братом забыли перед сном погасить свечу, вот рубашка и загорелась. Пока мать суетилась на кухне и бранила парней за беспечность, Ройден сверлил Джарида пристальным взглядом.
Вечером дело приняло более серьезный оборот. Джарид весь день места себе не находил, снова и снова переживая свой сон и ожидая, не окажется ли он пророческим. Ответ пришел, как только стемнело. Когда семья сидела за ужином, с площади донесся тревожный колокольный звон.
- Должно быть, пожар, - сказал отец, вскакивая на ноги. - Пошли!
