7
ФАНОТЕКА
/40 минут в стране Чудес… и проч./
АЛИСА Шестой лесничий, апрель 1989 год
1/ Слуга /новое мышление, новый метод/
2/ Тоталитарный рэп
З/ Шестой лесничий
4/ Театр теней
5/ Аэробика
6/ Осенее солнце
7/ Солнце за нас
8/ Там иду я
Эй, ребятки! Отставьте в сторону граненый стакан с 'мутным прошлым', снимите руку с гладкого колена соседки, дерните за ручку в сортире, выключите телик, по которому 'кушают' Гдляна, поставьте на свои фирменные /и не очень/ ящики последний алисовский альбом, сядьте в кресло и забросьте ноги на стол - как советуют поганые штатники, и как только что сделал я. Послушаем музыку. Приготовьтесь к тому, что сейчас я пролью на вас добрую тонну соплей и слез, ибо Доктор Костя сотоварищи сделал клевейшую вещь. И коль скоро мои маститые - или матерые? - коллеги во пере поторопились объявить лучшими альбомами в истории отечественного рока 'Разлуку' /НАУ-86/ и 'Группу крови' /КИНО-88/, то что же мешает мне сделать то же самое по отношению к программе 'Шестой лесничий'??
Фонограмму эту фаны ждали два года. 'Отчетный период' ознаменовался победой Кости /и, несомненно, всех наших рокеров/ над гнусной кокосовской бандой, организовавшей травлю честных музыкантов. В конце концов антимолодежная газета 'Смена' вынуждена была капитулировать, а справедливость частично восторжествовала. Частично, потому что 'объективная пресса' приложила-таки немалые усилия, чтобы вывалять Кинчева в грязи /на что сам он заметил: 'Злее будем'/.
К моему удивлению - приятному - 'Шестой лесничий' опроверг ожидания тех, кто считал, что теперь-то АЛИСА начнет кусать всех и вся. Альбом, не смотря на изрядный социальный заряд, получился более жизнеутверждающим /и цельным/, чем два предыдущих. Яркий мелодизм, отменный упругий саунд, сильные и умело дозированные инструментальные партии вкупе с великолепным поэтическим дарованием и блестящим вокалом Кости - вот те составляющие, которые должны вознести новую работу АЛИСЫ на отечественный топ-Олимп. В целом альбом получился чуть менее тяжелым, более попсовым, чем 'БлокАда'. Но коль скоро некоторая доля попса отнюдь не помещала той же 'Разлуке' или 'Группе крови, не думаю, что в данном случае, это минус..
В 'Шестом лесничем' 8-мь вещей, практически каждая из которых - боевик. По примеру предыдущего альбома я и этот разделил бы на две части: 1/ 'черное'. /антитоталитарнобюрократическоверхушечную/ и 2/ 'красное' /солнечноперестроечную/, хотя это, конечно, условно. Кинчев пока, кажется, не собирается отступать от избранного 'черно-красного' восприятия действительности.
Открывает альбом программная вещь 'Слуга'. Ироничный текст /'..твои права, мой закон. Я - твой слуга, ты - мой гегемон../, и такой же сакс, и скрежещущие клавиши, и ерничающий голосок бэк-вокалиста /..'новое мышление, новый метод'/ - все это напоминает о газетной мышиной возне и создает любопытную картину 'перестройки верьхов'.
Под тяжелое буханье баса и скрежет гитары, рокот клавишей, напоминающих грозную поступь коричневорубашечных и малиновопетлицевых фашистов, начинается суперхит Алисы 'Тоталитарный рэп'. Кинчев выступает здесь в несовсем привычной для себя роли 'обличителя общественных язв' тоталитаризм не помер, вот он - в 'кокосовых' и Ко. '..за гласностью негласный надзор. А, если тебя выбирают мишенью, то стреляют точно в упор'.. Последняя же строфа - явный ответ на мыльные пузыри-упреки в тиражировании фашистской идеологии. '..Вы скажете мне: Что за поза? Вы, батенька - максималист. Я отвечу вам..: Я просто АНТИфашист!'
'Шестой лесничий' - вещь, давшая название всему альбому. Музыкально - это бенефис гитары, которая, накладываясь на пульсирующую ритм-секцию, стонет, скрежещет, плачет, извините, вещает. Голос Кости гипнотизирует, как слово Хозяина, как питон Ка - из 'Маугли' - толпу обезьян. В конце концов 'отдыхавший' на первых вещях Андрей Шаталин при поддержке басиста и барабанщика ставят к стенке и расстреливают бессловесную массу: не будьте быдлом! Ну а те, кто не расшифровал название песни - и альбома - начните отсчет с 1924 года.
'Театр теней' - переходная композиция от 'черного' к 'красному'. И, как написали бы театроведы, 'хрупкая прозрачно-мрачная теневая тема' в начале композиции сменяется 'гимново-солнечной' темой. '..Я продолжаю петь, я вижу пожар'.. 'Театр' - вещь интересная во всех отношениях /переаранжировка только пошла ей на пользу/.
Следушая - 'Аэробика' - проще в чисто музыкальных делах и может быть в этом плане даже послабее других /фаны, уверен, со мной не согласятся/. Текст же - на уровне и построен на противопоставлении двух частей: 1/..'Мы уже почти.. вышли на трассу /но только почти/..' и 2/..'Кто посмеет.. отнять у нас утро?!!' 'КТО?!' - кричит-вопрошает Кинчев, и хочется верить, что НИКТО /дай-то бог/.
Несколько особняком в альбоме - пожалуй, во всем творчестве АЛИСЫ - стоит композиция 'Осеннее солнце' - продукт эволюции Кости от чистой энергии к философии и лирике. На последнюю так много - и так справедливо - вылито помоев, что назвать таковой 'Осеннее солнце' язык не поворачивается, и все же… В этой вещи есть все - изумительная проникновенно-распевная грустновато-ностальгическая мелодия, клевая поэзия /только так!/, шепот-гипноз Костиного голоса. А как сыграно! Действительно начинаешь верить, что Кинчев всерьез прощается с летом, особенно, когда слышишь, как умело он делает паузу: 'Весна будет когда-нибудь… завтра?' и сам себе отвечает: '..завтра..'
Впрочем уже следующая песня 'Солнце за нас' своей энергией и молодостью убеждают, что грусть и боль предыдущей вещи хоть и глубоки, но отнюдь не навсегда. '..Мы будем летать.. Ты будешь петь.. Солнце за нас! А значит свиньям нас не съесть, а бог-отец не продаст.' Солнце 'восходит' на этой вещи в самый зенит и обрывается самой яркой, по-моему, темой альбома 'Там иду я'. Музыкально тема перекликается с исканиями Димы Ревякина и трагически ушедшего из жизни Саши Башлачева /друга Кости, гениального поэта-музыканта/. Текст - как продолжение /или спор/ с 'наутилусовской' 'Скованые одной цепью'. Впрочем у меня просто не хватает слов, чтобы описать полную боли заунывно-былинную мелодию и
