кошки'. Там поспрашивай. И это… не надо легавым знать, что у меня тут жмур нарисовался. Я сам приберу.
Пришлось идти в очередную уже, за этот день, корчму. И снова в такую, где питаться противопоказано, а появляться просто вредно для здоровья. Единственное, что радовало, это то, что таверна 'У дохлой кошки' расположилась в каких-то четырех кварталах от 'Безголосого соловья'. Утешение, прямо скажем, слабенькое, поскольку идти пришлось по узкой улочке, где тебе под ноги запросто могут вылить ведро с нечистотами, а то и окатить из этого ведра с головы до ног. Поверхность дороги, которая никогда в жизни не мостилась, от такого обращения находилась в состоянии кашицы, в которой ноги увязали по самые щиколотки. Очень вонючей кашицы, надо отметить.
Помещение корчмы, пропахшее пивом и квашеной капустой, после улицы казалось наполненным чистейшим горным воздухом… и всяким жульем. Последнее не казалось, а было неопровержимым фактом.
Несмотря на ранний час, в зале было полно народа, добрая половина из которых не первый год мечтает о том, что в моем доме будет много цветов и музыки, но с тем условием, что я ее не услышу. Так что, нельзя, подобно авторам новомодных романов сказать, что 'наш герой вошел в бандитское логово без малейшего страха и сомнения'. И сомнения были, и страшновато слегка, хотя и знал я, что в основном в «Кошке» собирается шваль и мелочевка, которой для мокрухи кишка тонка… Но чем Бездна не пошутит? Некоторым алкоголь придает удивительную храбрость, так что пришлось приготовить метательные ножи в рукавах, и поудобнее сдвинуть дубинку под уплендом. Во избежание, так сказать.
— Сайко, — вздохнул Алан Тахера, хозяин этого, с позволения сказать, заведения, когда я подошел к стойке — ты или очень смелый, или очень глупый. Какого тебе тут надо?
— Мне нужна команда Кенара, ныне покойного, — ответил я с обезоруживающей улыбкой, — Не подскажешь, где их искать?
— Подскажу, — хмыкнул Тахера, — На погосте. Вчера упились до полного изумления, а сегодня, представь себе, не проснулись. Хорошо хоть их вещей хватило на то, чтобы покрыть мои расходы по спешному захоронению и погасить их долг за комнаты.
— Более чем достаточно, полагаю, — в тон ему ответил я, — У них могла быть одна вещица, которую просто мечтают получить бывшие владельцы. Не видал ничего такого?
— Пойдем-ка, побалакаем, — трактирщик кивнул в сторону двери на кухню, — Может и вспомню чего.
Трущобы, или же Верхний город, но и там, и там, у любого трактирщика есть небольшая комнатка, где он хранит свои гроссбухи. Тахера там хранил и то, что ему досталось от таких постояльцев, как шайка Кенара. Туда он меня и привел.
Прямо на столе, среди нескольких толстенных талмудов, стоял приличных размеров мешок, набитый, я так полагаю, уворованным у добрых жителей нашей просвещенной столицы добром.
— Это? — кивнул я в сторону мешка.
— Оно самое, — подтвердил Алан, — Что конкретно тебе нужно?
— Небольшой сундучок в форме ладейки. Изукрашен резьбой, покрыт лаком, узоры черные, корпус золотистый.
— Жаль, но такого нет, — вздохнул Тахера, — Больше ничего не надо?
— Давай поглядим, — пожал плечами я, — Может быть, что и глянется.
Трактирщик небрежно высыпал содержимое мешка на стол.
— А что, их, значит, потравили? — поинтересовался я, копаясь в различных безделушках, представленных в ассортименте от канделябров до брошек.
— Да нет, — спокойно ответил Алан, — Глотки ночью порезали. Ушли и вошли, судя по всему, через двери. Если что и взяли, то я об этом нифига не знаю.
— И что, — я с интересом разглядывал бронзовый ключик в форме драконьей головы, очень похожий по исполнению на фигуры, украшающие Ковчег Рассвета, — никто ничего не видел и не заметил? От чего ключик?
— А хрен его знает, — трактирщик ухмыльнулся, — Явно не от моей спальни. И, нет, никто ничего не заметил. Кончили их чисто и аккуратно. Ты понимаешь, к чему я веду?
— Понимаю, — кивнул я, — Но не только ассасины так умеют. Сколько ты за него хочешь?
— Полтора аргента. И еще аргент за интересную информацию.
— Два аргента за ключ и информацию. И только если информация будет стоящей.
— Хорошо, — кивнул Тахера, — Идет. Гони монету.
Я вздохнул, и с тяжелым сердцем расстался еще с парой серебряных кругляшей, которые так сладко позвякивают в твоем кошеле.
— Позавчера один молодчик из команды Кенара, Валь Рыжик, разругался с ним и ушел к Мяснику, — Алан Тахера проверил монеты на зуб, — Может быть он в курсе, где твой ларчик.
— К Каэлю Мяснику? — уточнил я.
— К нему самому. Где его искать знаешь?
— Знаю, — ухмыльнулся я, — Эту информацию у тебя пускай Васса покупает.
— А вот этому толстопузому на нее денег не хватит, — очень серьезно произнес Тахера, — Я, может быть, и сволочь, да и клиенты у меня… сам знаешь какие. Но по сравнению с этим кровопийцей мы тут все невинные дети.
— Ну да, ну да, восстанавливаете классовую справедливость, — я усмехнулся, припомнив завиральную теорию философа Авла Цицеро о равенстве всех людей, — Богам во вспоможение.
— Что? — не понял трактирщик.
— Иди ты в термы, — отмахнулся я, — Философов слушать надо. И мыться заодно.
Пока суть да дело, время начало приближаться к полудню. Пора было идти на доклад к Фарсониану. Поколебавшись пару мгновений, я решил вначале зайти домой, переодеться (вонь от нечистот въелась в одежду намертво), почистить калиги от грязи и, только после этого, явиться пред светлые очи Его Преподобия. Естественно, мои планы опять были нарушены. Кажется, я уже начинаю к этому привыкать.
Войдя в дверь своей конторы, я заполучил 'неземное удовольствие' в виде лицезрения лысины дражайшего коллеги, Брана Ямура, который сидел на моем месте, водрузив на стол — МОЙ СТОЛ!!! — ноги в пыльных сапогах, и потягивающий мое вино из кубка. Вот скотина!
Вообще-то Ямура нахал редкостный. Еще бы — бывший «единорог». Хрен его знает, за что он вылетел из Тайного сыска, и вылетел ли вообще, — говорят, что бывших «единорогов» не бывает, — но факт остается фактом: уже четыре долгих года эта сволочь портит жизнь троим подданным короны Айко, имеющим сомнительное счастье быть приватными дознавателями, и с каждым днем наглеет все больше и больше.
— Здорова, Иан, — помахал мне Ямура, увидев меня.
— Привет, — буркнул я, и, спихнув его ноги со столешницы, уселся на угол стола, — Чего надо, Бран? Кто тебя пустил?
— Карла пустила, — он не обиделся, а просто снова положил ноги на другой край стола, — Тебе жрецы ничего не заказывали?
— Пропажу монастырского вина из подвалов, — хмыкнул я, — Главный подозреваемый — Понтифекс.
— Ну-ну… Станцуй мне джигу на ушах, трепло ты этакое, — он вновь приложился к кубку с вином, — А кто по жилой части храма Лёра Пресветлого рассекал в сопровождении секретаря Фарсониана?
— Двойник, — отрезал я, — Сам работай, я информацией делиться не намерен.
— А меняться? — спросил Ямура, и чуть приподняв кубок добавил, — Твое здоровье.
'Чтоб ты подавился!', мысленно пожелал ему я.
— А у тебя есть на что? — ехидно поинтересовался я.
— Найдется. Кстати, ты не знаешь, за что Марцел так «единорогов» не любит?
— А кто вас любит? — удивился я.
— Действительно… Ладно, лот номер один нашего дознавательского аукциона, место нахождения и имя человека, который нанимал Лютика. Как?
