по словам Кирилла, должна состояться стрелка, сел ждать неподалеку. Народу пока – никого, какая-то парочка рядом распивала водку. Часовая стрелка незаметно подкралась к пяти, я уже начал беспокоиться. Только волновался зря: ровно в пять подрулили две «девятки» – одна голубая, другая темно-зеленая, стекла тонированные, кто внутри – не видать. Тормознули неподалеку от деревца, приоткрыли окошко, из него струйка дыма потянулась – видать, в салоне курили.
Сижу, наблюдаю. Окошко приоткрылось еще больше. Тут я не выдержал, встал и подошел к голубой «девятке». Наклонился к окошку: там парни молодые сидят – все в черном, под Шварценеггера стриженные. Я струхнул чуток, но, думаю, раз уж пришел, так не отступать же. Ну я им и баю:
– Слышь, ребята, потрекать надо.
Стекло передней двери еще ниже поползло, и на меня глянул парень: рожа – просто отвратная...
– Че надо? – рявкнул он.
– Я друга ищу, может, знаете его?
– Ты кто такой? – В голосе слышалась явная угроза.
– Я – Саша, из Владика приехал.
– Че ж ты, Саша, тут делаешь? – все тем же тоном спросил он.
– Я ж говорю: друга ищу, – струхнув, пробормотал я.
– Какого еще друга?
– Вадика, с Дальнего Востока. Не знаешь? Он где-то с вами тусуется.
– А с чего ты взял, что с нами? – криво ухмыльнулся парень. – Слышь? А может, ты мент? Или стукачок какой, а? «Вадик из Владика...»
Сидевший рядом с водителем парень отмахнулся:
– Не похож он на мента, оставь пацана в покое!..
– Тогда мотай, покуда жив! – бросил первый.
Понял я, ничего у меня не выйдет – придется ни с чем уходить. Только отвернулся, сделал пару шагов, как услышал вой сирен и вижу: несколько милицейских «газиков» с мигалками чешут к нам в охват.
– Ах ты, сука! – заорал парень из машины. – Точно стукачок! Вася, хватай его!
Тут же открылась задняя дверца, меня втащили внутрь и повалили на заднее сиденье. Не успел очухаться, как в бок мне уперлось лезвие ножа.
– Сиди, падла, не рыпайся! – цыкнул здоровенный шкаф, сидевший рядом. – Ща проверим, мент или не мент. Поехали быстро!
– Зачем он нам? – спросил второй, сидевший рядом, тех, что расположились на передних сиденьях.
– Пригодится. Ты че, не въехал? – сказал тот, с мерзкой рожей. – Он же мент стопроцентный, его подсыпали! Он нам теперь как билет на волю! Если менты нас заметут, мы его просто поменяем, сдадим и – на волю.
Тем временем погоня продолжалась. Из милицейских «газиков» доносился голос, усиленный громкоговорителем, требующий немедленно остановиться. Но в «девятках» никто не обращал на это внимания, лишь еще больше «притопили» скорость. Неожиданно из второй «девятки» началась пальба.
– О, братва запалила! Нервы не выдержали! – оживился все тот же со звериной рожей, видать, старший.
В ответ из милицейского «газика» тоже застрекотал автомат.
– Ну вот, стрелка сорвалась! Кто-то нас сдал! Ща приедем, разберемся! – успокоил старший, взглянув на меня.
Я почувствовал, что нож еще плотнее приник к моему боку.
Вдруг зеленая «девятка» понеслась совершенно в противоположную сторону, как бы разбивая погоню на две части.
– Молотки, – крякнул старший, – ништяк работа!
Милицейские «газоны» рванули за зеленой «девяткой».
Я молчал. «Что они сделают? Наверное, убьют, – пришла в голову пугающая мысль. – Бандиты ведь... На фиг я им нужен? Поди докажи, что не мент, не стукач! И, как назло, паспорта у меня нет, как я им докажу, что из Владивостока?»
Вдруг парень, державший нож у моего бока, обратился к старшему:
– Слышь, может, ему глаза завязать?
– На кой? – поинтересовался тот.
– Он же нашу хазу приметит!
– А кто ж его живым выпустит? – фыркнул старший.
У меня потемнело в глазах. Надо ж так вляпаться! Прирежут в два счета, и искать никто не будет – кому я нужен? Верка пару дней поплачет и забудет...
Наконец машина, петляя по переулкам и то и дело меняя направление, подъехала к небольшому стеклянному павильончику, поверху которого вилась незатейливая надпись: «Кафе». Она, правда, не светилась, и ощущение было, что кафе не работает. Когда машина поравнялась с павильоном, я заметил на двери табличку с корявыми буквами: «Ремонт». Все стекла кафе были завешаны белыми шторами, отчего трудно было увидеть, что происходит внутри.
Все вышли из машины, меня буквально вытолкнули, подгоняя ножом, и впихнули в помещение. Сначала было темно – вдоль стен стояли какие-то ящики из-под бутылок. Вдалеке тускло мерцал свет. Мои попутчики подошли к двери и несколько раз постучали. Дверь открылась. Меня потащили вниз по лестнице, видать, в подвал.
Наконец мы оказались в большом, хорошо освещенном помещении с рядами каких-то упаковок, ящиков и коробок. Здесь сидели и стояли человек пятнадцать бритоголовых, как две капли воды похожих на моих захватчиков. Старший, с бульдожьей рожей, благодаря которому я пожаловал в этот притон, сказал:
– Ну что, братва, стрелка не состоялась! Подольские не приехали. Зато менты на хвост сели. Вот, одного мента в плен захватили, – ткнул он пальцем в меня.
Все с нескрываемой злобой вызверились в мою сторону. Я почувствовал, что тучи надо мной сгущаются.
– Да не мент я! Шурик, с Дальнего Востока! Друга своего ищу! – пытался объяснить я, но договорить мне не дали: парень с бульдожьей рожей со всей дури врезал мне по лицу. Я отлетел в сторону и рухнул на груду ящиков, внутри которых что-то жалобно зазвенело.
– Щас мы тебя, ментяра, по полной программе прогоним! Как братву тащить в отделение и измываться, так вы мастера! А зараз ты у нас. Мы тут тебя пощекочем! – грозно нахмурился бульдог. Видать, чем-то я ему сильно не пришелся.
– Слышь, братан, – обратился я к нему. – Ну какой из меня мент!
– Да как ты, сука, можешь меня братаном называть! – Парень еще больше взбесился и опять врезал, теперь уже ногой по лицу. Пошла кровь, во рту закачались зубы...
– Братва, может, подождем до приезда Сильвестра? Не будем мочалить? – подал голос один из сидевших рядом парней.
– Ниче, ниче, – успокоил тот же, старший. – Сергей Иванович приедет, а мы этого мента уже расколем. Понял? Че время терять? Давай веревку!
Кто-то подал веревку. Мне замотали руки и подвесили на крюк, торчавший из потолка. Получалось, что я стоял на полу на цыпочках.
– Ну че, мент поганый, колоться будешь? Давай говори! – заорал старший.
– Да я же говорю, я Шурик, с Дальнего Востока в Москву приехал, приятеля искать, Вадика... Может, слышали? Высокий такой, большой, с Дальнего Востока... – повторял я, как дрессированный попугай, одну и ту же фразу.
– Сейчас мы разберемся, с Дальнего Востока ты или с Петровки, 38! – сказал старший и сплюнул сквозь зубы.
Кто-то разорвал на мне рубашку и обнажил торс. Вернулся старший с раскаленным прутом в руках, ткнул им в меня. Я услышал шипение и почувствовал адскую боль, когда арматура прикоснулась к коже. Запахло паленым. Пытаясь вырваться, я чуть не вывихнул руки. Как сквозь туман доносились вопли старшего:
– Говори, мент поганый! Из какого отделения? Кому служишь? Почему оказался на нашей территории?
