Луиз Глюк (Louise Gluck). Из книги «Дикий Ирис (Wild Iris)

Здесь, в Вермонте, в стране без лета.
Это была проверка: если дерево выживет,
значит ты существуешь.

Следуя моей логике, тебя нет. Или ты пребываешь
исключительно в местах с более теплым климатом,
в жгучей Сицилии, Мексике, Калифорнии,
где выращивают невообразимые
абрикосы и прихотливые персики. Вероятно,
они видят твоё лицо там, в Сицилии; у нас —
разве что подол твоего одеяния.
             Я должна заставлять себя
делиться с Джоном и
        Ноахом выращенными помидорами.

Если где-то в другом мире есть справедливость,
те, кого природа принуждает
к умеренности, должны получить
львиную долю от всех вещей,
предметов вожделения — жадность,
обращенная в хвалу тебе. И никто не восхваляет
ревностней чем я, с такой мучительно сдерживаемой
страстью; никто не достоин больше чем я
сидеть по правую руку, если таковая существует,
вкушая от скоропортящейся,
          но бессмертной, смоковницы,
которой странствия не под силу.

Преск айл

У каждого в жизни бывает момент или два.
Комната где-нибудь на берегу океана или в горах.

Тарелка с абрикосами на столе,
         косточки в белой пепельнице.

Как и все образы, эти были условиями соглашения:
солнечный луч на твоей щеке,
моя пальцы, прижатые к твоим губам.
бело-голубые стены, бюро с облупившейся краской.

Комната должно быть ещё существует,
               на четвертом этаже,
с балконом, выходящим на океан.
Квадратная комната, простыня свисает с края кровати.
Она не вернулась обратно в пустоту, в реальность.
В открытое окно струится морской воздух,
                пахнущий йодом.

Рано утром мужчина кричит мальчику,
            чтобы тот выходил из воды.
Маленький мальчик —
        ему должно быть лет двадцать сейчас.

Вокруг твоего лица космы влажных волос
               с каштановой прядью.
Кисея занавески серебристо мерцает.
         В тяжелом кувшине — белые пеоны.

Серебристая лилия

Ночи стали холодными снова, подобно ночам
ранней весной, и тихими снова. Причинит ли
моя речь беспокойство? Мы одни сейчас;
нет причин пребывать в молчании.

Полная луна встаёт над садом —
следующее полнолунье я не увижу.

Весной восход луны означал:
время безбрежно. Подснежники
открывались, семена тополей
сбивались в пушистые комья.
Белая на белом, вставала луна над березой,
и в развилке ствола блестели
серебристо-зелёные
листья ранних нарциссов.

Мы подошли слишком близко к концу,
чтобы его страшиться. Я не уверена даже, будто знаю,
что означает конец. А ты, которая была