Певец, та жажда - дочь твоя!
О гидра тайная, без глотки,
Не от тебя ль погибну я!
3. Друзья (Они)
Идем! вдоль побережий
Вином залит простор!
Потоком биттер свежий
Течет но склонам гор!
Туда - толпой бессонной
Где взнес абсент колонны!
Я
Стран этих чужд поэт.
Прочь опьяненья бред!
Милее мне, быть может,
В болоте гнить, где тины
И ветер не встревожит,
Качая ив вершины.
[. . . . . . .]
VII. Добрые мысли поутру
Впервые напечатано Рембо без заголовка как цитация в книге Рембо 'Одно лето в аду' (187,4), затем без ведома автора - в книге Рембо 'Реликварий' (1891).
Существует два автографа; стихотворение принято печатать по так называемой первой рукописи, где оно озаглавлено, есть дата и пунктуация.
Текст в книге 'Одно лето в аду' заметно отличается, и не исключено, что он был воспроизведен Рембо по памяти.
В 'Добрых мыслях...' Рембо также вольно обращается с традициями французской версификации, как и в предыдущих вещах. Может быть отмечено 'незаконосообразное' элидирование немых 'е', без которого, например, стихи 1 и 7 были бы не восьмисложниками, а соответственно девяти- и десятисложниками.
Вместе с тем исследователи отмечают удавшуюся простоту стихотворения, приближающую его к некоторым стихам XVIII в., в частности к стихам либреттиста в драматурга Шарля-Симона Фавара (1710- 1792).
По своему гуманистическому пафосу и сочувствию труженикам стихотворение стоит близко к таким стихотворениям 'Цветов Зла', как 'Вино Старьевщиков', и к 'Стихотворениям в прозе' Бодлера.
В последней строфе: 'Царица Пастухов...' - неясно, продолжается ли обращение к Венере, или имеется в виду Богоматерь. Тем более что 'вино' (l'eau-de-vie) здесь может означать просто 'водку', но (по правилам: без дефисов) также и евангельскую 'воду живую', т. е. спасающую веру (например, Иоанн, 4, 7-15, разговор Иисуса с Самарянкой). Другой перевод - Н. Банникова:
Лето. Утро. Четыре часа.
Еще сон не покинул влюбленных.
В дальних рощах, росой окропленных,
Раздались голоса.
Дышит утренняя синева
На сады Гесперид золотые.
И стучат, закатав рукава,
Мастера молодые.
Это там, под щитом небосклона,
У глухих, обомшелых дорог,
Где возводят царю Вавилона
Величавый чертог.
Топорами звенят и стучат
Мастера, напрягаясь без меры.
О, так пусть хоть влюбленные спят!
Огради их, Венера!
Матерям же, богиня благая,
Дай крепящего силы вина,
Пусть их в полдень омоет морская
Голубая волна!
Празднества терпения
Под этим заголовком объединены четыре стихотворения, которые мы ниже обозначаем римской цифрой общего ряда (VIII-XI) и арабской (1-4) по месту в 'Празднествах терпения'.
VIII(1). Майские ленты
Впервые напечатано посмертно в книге Рембо 'Собрание стихотворений' (1895) по автографу, где вещь называется 'Терпение'. С издания Плеяды печатается по другому автографу под заголовком 'Майские ленты' (подразумеваются разноцветные ленточки и флажки, которыми украшали майское дерево или майскую мачту по случаю праздника весны).
Во всех 'Празднествах терпения' доведена до высокой степени тенденция к нелексической, не прямо словесной передаче смысла. Стихотворения 'говорят' созвучиями, хрупкими и индивидуальными ритмами не меньше, чем значением слов и фраз, и поэтому не поддаются рассудочному разъяснению.
В 'Майских лентах' можно попытаться нащупать линию противодействия поэта несправедливому обществу, обнаружить волю к единению с природой будто тихие отзвуки безумного бега 'Пьяного корабля'.
'Пастухи' - это прежде всего влюбленные. И в народной поэзии, и у Рембо этот образ метонимически выведен из французского выражения 'l'heure du berger' (букв.: 'час, пора пастуха'), обозначающего тот благоприятный миг, когда подруга может, склониться на просьбы влюбленного. Свет же, по Рембо, устроен так, что у простых людей отнимают 'l'heure du berger'. Рембо готов искупительно умереть за них, но не по законам света, а по законам природы, умереть, чтобы они не умирали по бесчеловечным законам света.
В этом стихотворении, вероятно, нужно искать истоки упоминавшегося в статье образа поэзии времени Сопротивления у Элюара, считавшего, что, пока на земле все еще есть насильственная смерть, первыми должны умирать поэты.
IХ(2). Песня самой высокой башни
III и IV строфы с рефреном, в который превращено заключительное двустишие строфы I, напечатаны самим Рембо в книге Рембо 'Одно лето в аду' (1873). Полная версия, восходящая к автографу 'рукописи Пьер Берес', впервые напечатана в 'Ла Вог' за 7-13 июня 1886 г. и в том же году в книге Рембо 'Озарения'.
Сохранился еще один автограф, мало отличающийся от 'рукописи Пьер Берес'.
Содержание стихотворения и неуловимо, и будто ясно. Оно выражено больше косвенно, чем логикой фраз. Надо думать, что речь идет о надеждах и о заблуждении поколения поэтов - о заблуждении, в котором одни жили, не больно страдая, другие - страдая, а третьи, как Рембо, не хотели жить в путах заблуждения.
Вероятно, восемнадцатилетний Рембо 1872 г. видел все это 'с самой высокой башни'.
Лучший комментарий дал сам поэт в книге 'Одно лето в аду'. '...Я прощался с миром, сочиняя что-то вроде романсов', - пишет Рембо, предваряя текст, а немного спустя продолжает: 'Бей по стеклам сверкающих магазинов, бей по Салонам! Вынуди город пожирать свою пыль...'.
Другой перевод - Ф. Сологуба под заглавием 'Песня с самой высокой башни':
Юность беспечная,
Волю сломившая,
Нежность сердечная,
Жизнь погубившая,
Срок приближается,
