дети, когда о чем-нибудь ее просят и боятся, что она откажет.
Владек посадил Абу в кроватку, взял нож и принялся чистить картошку. Делает он это неумело, картошка все время выскальзывает у него из рук, а одна так совсем выскочила и закатилась под шкаф.
Около полудня вернулась из костела Маня и с таинственным видом села рядом с Владеком.
— Знаешь что, — начала она осторожно, потому что не была уверена, что Владек захочет ее слушать. — Отец этой Наталки, что с тобой разговаривала, политзаключенный и сидит под землей, в крепости. Когда его арестовывали, целое войско за ним прислали. Одели ему на руки и на ноги кандалы, глаза завязали, в рот платок засунули, чтобы не кричал. А офицер сидел верхом на лошади и только и ждал, как бы в кого выстрелить.
Откуда Маня знает о том, что под большим секретом рассказала ему тогда Наталка?
Только Маня совсем по-другому рассказывает, с разными прибавлениями, и понять у нее ничего нельзя.
Отец Наталки политзаключенный, это правда; арестовали его, потому что у него нашли какие-то бумаги, но ни в какие кандалы его не заковывали.
Маня всегда как-то странно все рассказывает, словно сказку. Зачем врать, если можно рассказать так, как было. Владек этого страшно не любит.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Наконец-то Владек нашел себе товарища.
Сидел он на лестнице с Абу, вдруг слышит: кто-то идет и насвистывает.
«Хулиган какой-нибудь», — подумал Владек, потому что мама говорит, что свистят одни хулиганы.
Поднимавшийся по лестнице мальчуган нес пачку книг. Дойдя до площадки, он остановился, отдуваясь, положил книжки на окно, примостился рядом, огляделся и радостно улыбнулся. Видно было, что ему хочется заговорить с Владеком; он взглянул на него раз, другой и, наконец, сказал:
— Ты умеешь читать?
— Конечно, — ответил Владек.
— За этой книгой я целый месяц охотился!
Владек когда-то играл в охоту со своим двоюродным братом Янеком, у которого есть ружье; но они охотились на зайцев и уток, а что значит «охотиться за книжкой», он не знал.
— Это историческая повесть из эпохи Наполеона. Видишь, все страницы целы и даже не потрепаны. Я все книжки про Наполеона по два раза перечел. А «Потоп» Сенкевича — три раза. Знаешь «Потоп»?
— Знаю, — сказал Владек, который учил про потоп в школе, как Ной построил ковчег и голубь принес ветку в знак того, что уже сухо.
— А эта книжка, — продолжал мальчик, — научная, о звездах. Я ее уже читал, но взял еще раз, потому что библиотекарша не хочет давать одни повести. И вообще повесть проглотишь за один день, а ведь книжки выдают только раз в неделю. А тебя как зовут?
Владек с любопытством разглядел мальчика, который глотает книжки. Что это значит «проглотить книжку» и где за ними охотятся?
— Ты ведь еще не был в библиотеке, правда? Жалко, что я не знал, а то бы взял для тебя бланк. Хотя можешь написать и на обыкновенном листке бумаги, только надо, чтобы управляющий печать поставил. Я тебя провожу. Ты после обеда к кому-нибудь в гости идешь?
— Нет, — ответил смущенный Владек.
Он все меньше понимал, о чем говорит новый знакомый, и боялся себя выдать, чтобы тот не подумал, что он глупый и что с ним не стоит водиться.
Они уговорились встретиться в пять часов, хотя Владек еще не умел узнавать время.
Памятным был этот день в жизни Владека. Чего только не рассказал ему мальчик! Удивительно, в школу не ходит, а все знает…
Знает, в какой шляпе ходил Наполеон и как складывал руки на груди. Знает, что генерала можно отличить от обыкновенного офицера по красной подкладке, и что есть огромные деревья баобабы, — в их стволе можно жить, как в настоящем доме, и что в воздухе есть газ — кислород, без которого задыхаются мыши и не звонит звонок, и что кто не чистит зубы, у того во рту червячки, и что телеграф — это электрическая искра.
— Хочешь убедиться? — спрашивает он.
— Хочу, — отвечает Владек, потому что он хоть и верит, а все-таки кто его знает, правда это или нет.
Они перелезают через забор и прикладывают ухо к столбу.
— Видишь проволоку?
— Вижу, — говорит Владек.
— Слышишь, как внутри гудит?
— Слышу, — говорит Владек.
— Это потому, что в столбе электричество.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Много вечеров подряд Владек, усевшись с Олеком на низкой крыше погреба в углу двора, слушал бесконечные рассказы товарища, а взамен сообщал ему все, что знал о школе и школьной премудрости.
Пока Олек рассказывал и они читали разные книжки, все шло хорошо. Но, как только они брались за какой-нибудь школьный учебник грамматику или задачник, Владек с огорчением убеждался, как мало он знает.
— Имя существительное отвечает на вопросы: кто? что? Если одушевленное — кто? Если неодушевленное — что?
— Значит, «Наполеон» тоже имя существительное?
— Конечно, потому что его можно видеть.
— И вовсе его нельзя видеть, он умер.
— Ну да, но на картинке…
— А на картинке ведь он не живой — значит, отвечает на вопрос: что?
Владек пожимает плечами.
— А слава тоже имя существительное?
— Славу можно видеть или нельзя?
— И почему слава отвечает на вопрос: что? — ведь слава живет?
Слава не только живет, она бессмертна.
Олек хочет быть прославленным полководцем и, наверное, им будет.
Он знает один способ: вечером, когда взойдут звезды, надо долго смотреть на небо и ждать, когда упадет звезда, потому что бывают падающие звезды. А когда звезда падает, надо быстро сказать:
— Хочу прославиться!
И желание исполнится.
Можно сказать: «Хочу разбогатеть!» Но Олек не думает о деньгах.
— Богатый живет, живет, а потом умрет, и все. А прославленный человек — совсем другое дело.
В воскресенье ребята ходили в библиотеку и прождали там два часа. Теперь Владек понял, что значит «охотиться за книжками».
В школе никто из ребят, ну, может быть, за исключением двух-трех, не говорил о книгах. О том, что написано в книгах, рассказывали только тогда, когда учитель вызывал к доске.
Здесь было все по-другому.
