Котенко Олег
Одна одинокая звезда
Олег КОТЕНКО
ОДНА ОДИНОКАЯ ЗВЕЗДА
Тук-тук, тук-тук... Тук-тук, тук-тук... Орел тупо пялился в окно. Кто-то демонстративно спал рядом, и голова его болталась из стороны в сторону. Почему-то не очень верилось, что сидя на этой скамейке, на этом инструменте пыток, можно уснуть. Тук- тук, тук-тук... Мимо проехала полуразрушенная хатка - остатки желтых с белым стен. Здесь когда-то была станция, видимо. Вот и старая колонка, обросла травой не подойдешь. На руку заползла муха, Орел смахнул ее и, конечно же, зацепил связку тонких дюралевых трубок, что стояла, оперевшись на гору мешков. Орел успел схватить связку до того, как она грохнулась на пол или на голову кому-нибудь из сидящих рядом. Голова перестала мотаться, глаза, серые, водянистые, уставились на Орла. - Поезд качнуло, - объяснил он и поставил связку на место. Голова кивнула, закрыла глаза и снова стала ритмично раскачиваться. За окном ползло бескрайнее море подсолнухов... - Говорят, если долго смотреть на что-нибудь монотонное, можно стать психом, - сказал Орел и молодой человек в желтой рубашке оторвался от своей книги. Он примостился скраешку скамейки - все остальное пространство было завалено сумками, а поверх этой горы лежали грязноватые бамбуковые удочки. - Да? - переспросил молодой человек. - А кто вам это сказал? Орел пожал плечами. - Да так, никто, собственно, - сказал он. - Люди. Человек в желтом кивнул. - Когда узнаете точный источник информации, сообщите мне, - и он снова уткнулся в книжку. 'Узнать бы, что он там читает, - подумал Орел и, вздохнув, уставился в окно. - Хоть бы какая-нибудь зараза по вагону прошла'. Хотя, пройти по вагону было совершенно невозможно, потому что все пространство между сидениями, пыточными скамейками, было занято белыми мешками с сахаром и мукой. На каждом красовалась синяя печать и надпись ручкой: 'САХАР' или 'МУКА'. Подсолнухи за окном закончились, Орел увидел полосу деревьев, разграничивающую два поля. Вдоль посадки тянулась дорога, от нее вправо ответвлялась узенькая тропинка и разрезала пшеничное поле на две части. На границе поля стоял бетонный столб, выкрашенный белыми и черными полосами. На столбе была прикреплена табличка и на ней даже было что-то написано черными правильно-прямоугольными буквами, но разобрать что именно было совершенно невозможно. Орел только увидел, что надпись короткая, букв пять или шесть, они все одинакового размера, грубые, угловатые. - Муха, - сказал Орел, ни к кому конкретно не обращаясь. Большая черная муха ползала по раме. Молодой человек, у которого даже штаны оказались желтыми, раздраженно пробурчал что-то под нос, захлопнул книгу и отвернулся. 'Голова' посмотрел на Орла странно, словно сочувствуя, и повторил: - Муха, - а потом чуть помолчал и добавил: - Полная антисанитария. Я абсолютно уверен, что вагон кишит микробами. Орел обрадовался, что ему удалось наконец разговорить попутчика. - А вы руками не лапайте, - неожиданно посоветовал 'желтый'. - А я и не лапаю, - ответил 'голова' и снова замолчал. 'Желтый' хмыкнул и потер пальцем обложку книги. - Совсем не обязательно что-то лапать, - сказал Орел. - Некоторые микробы могут и по воздуху... Как раз в этот момент в другом конце вагона кто-то надрывно закашлял и Орел ткнул туда пальцем. - Видите? 'Желтый' сощурил глаза. - Этот человек ничего не распространяет, - сказал он. - Никаких микробов и прочих бактерий. - Откуда это вы знаете? - спросил 'голова'. - Оттуда, что у него рак, - выпалил 'желтый' и насупился. - Откуда... знаете? - неуверенно спросил 'голова'. - А вы пойдите и спросите. - Не ответит. - Ответит. - Откуда вы знаете? Орла уже начали раздражать попутчики, у которых вдруг прорвало словесный фонтан. Когда они молчали, было гораздо лучше. - А у вас есть причины не верить? - Есть, конечно, - 'голова' осклабился. Его серые волосенки упали ему на глаза и он нервно отбросил их ладонью на висок. - Во-первых, у вас в голове гриб. - Чего? - 'желтый' широко открыл глаза. Орел заметил, как его рука непроизвольно дернулась к голове. - У вас в голове гриб, - повторил 'голова'. - Знаю я вас. Вы ведь часто путешествуете и спите в палатках? - Да. - А утром замечали, что вокруг палатки выросло множество маленьких таких грибочков, тусклых, почти прозрачных, на тонких ножках? - Ну? - Что - ну? - Ну, замечал. И что? - А то, что это вы распространяете споры, из которых потом растут эти грибы. Только у вас гриб плохой, слабый. Ничего путного не вырастет. Вот у него гриб! - 'голова' ткнул Орлу в висок пальцем. - Из этого что хочешь вырастить можно! 'Желтый' посмотрел на меня, сжав губы, и уже откровенно повертел пальцем у виска. 'Голова' махнул рукой и снова якобы уснул. Орел увидел в окне развалины какого-то завода и обрадовался - значит, ехать осталось совсем недолго. Эти развалины уже перед самым городом... - Вы не находите нашего попутчика несколько странным? - неожиданно и открыто спросил 'желтый'. Орел бросил быстрый взгляд на 'голову'. - Можете не смотреть. Спит. - Если честно, - сказал Орел, - то я нахожу немного странными вас обоих. - Вот как? - Именно так. С чего вы вот взяли, что у того несчастного рак? - Я его просто знаю, он живет со мной в одном доме, - 'желтый' помахал книгой в воздухе. - Как видите, пока ничего сверхъестественного. - Пока? - переспросил Орел. - Возможно. Смотрите, я часто езжу по этому маршруту и знаю, что как только заканчиваются развалины, начинаются огороды вдоль рельсов. А вот здесь всегда стояла маленькая белая будочка. Орел повернул голову и ничего этого не увидел. За окном медленно ползло желтое подсолнуховое поле. - И вот мне почему-то кажется, что мы всегда будем ехать вот так, раздался голос 'желтого' и по интонации Орел понял, что 'желтый' на что-то указывает. Он показывал пальцем на мотающуюся из стороны в сторону голову. - Знаете, его зовут Иван, а отчество Иванович. Орел попробовал усмехнуться. - А фамилия, как вы могли догадаться, Иванов, - сказал 'желтый' проникновенно глядя на Орла. - Вы понимаете? - Что? - не понял Орел. Ему это все решительно не нравилось. Мучительно заныло где-то в левой половине груди. Это тоска. - Вы когда-нибудь видели такое сочетание? Такую концентрацию серости? Только подумать, Иван Иванович Иванов! Вы все еще не понимаете? - Не очень, - признался Орел. - Жаль. Появление такого человека в обществе практически аналогично пришествию Христа или Сатаны. Посмотрите, у него даже кожа серая. - Да что же он спит! - почти закричал Орел. Ему вдруг стало очень страшно, молодой человек в желтой рубашке и штанах буквально излучал ужас. - Кто вам сказал, что он спит? - удивился 'желтый'. - Ну как? Вы же сами только что сказали! - Разве? - еще более удивился 'желтый'. - Не помню. Хотя... Все же, это совершенно удивительный объект. Иван Иванович Иванов. - Позвольте узнать, как вас зовут, - сказал Орел. - Пожалуйста - Аристарх Епифархович Колоколенопреклоненский. - О боже... 'Желтый' самодовольно улыбнулся. - Бог тут совершенно ни при чем, мои родители были убежденными атеистами, - сказал он. - А как вас зовут? - Орел. - Неплохо. А фамилия? - Простите, Малкович. - Ну что же, крупица оригинальности в вас, похоже, есть, - сказал Аристарх. - Хотя и небольшая, так что не обольщайтесь. - А вы считаете, что все зависит только от имени? - Конечно. Ведь зависит же от вашего лица, красив вы или нет. Или вы урод. Вот он, - Аристарх ткнул пальцем в сторону Иванова. - Он совершенно сер. У него душа - как у Квазимодо рожа. То есть, ее редко кто видит, но все ужасаются... Последние слова 'желтого' потонули в ушном шуме. Орел уронил голову на ладони, закрыл глаза. На барабанные перепонки давила плотная, вибрирующая волна. И на глаза тоже. Все прошло так же внезапно, как и началось. Орел поднял голову и увидел, что ни Квазимодо Иванова, ни Желтого Аристарха уже нет и их сумок тоже нет. А за окнами - вокзал. Орел испытал облегчение и удивление одновременно. Поездки в пригородных электричках и 'дизелях' всего вгоняли его в особое состояние, которое можно охарактеризовать как смесь уныния, тоски, внутренней духоты и легкой паники. А всему причиной однообразные здешние пейзажи, сплошные поля, пыль, грунтовые дороги и посадки по краям полей. А хуже всего - маленькие станции! Эти старые станционные домики, одиноко стоящие у дверей скамейки... Ужасно! Орел подхватил чемодан и кинулся к дверям, потому что поезд вот-вот должен был отправляться. Собственно, он уже тронулся с места, и Орел успел поблагодарить расхлябанную технику, прежде чем больно ударился пятками в бетон перрона, - двери всегда закрывались с опозданием. Желтый автобус уже ковылял к остановке. Орел даже не отряхнул штанов, пришлось бежать, перепрыгивая через лужи, лавируя между навьюченными бабулями. А автобус он тоже вскочил как раз за секунду до того, как разболтанные и от того оглушительно дребезжащие двери, захлопнулись. Предстоял час езды в железном гробовозе, и Орел сел к окну. Примерно через две остановки в автобусе будет невозможно вздохнуть. Впрочем, очень скоро Орел пожалел о выборе места: прямо в лицо жарило солнце. Дорога почти прямая, значит, придется терпеть до конца. Орел прикрылся от солнца ладонью и стал смотреть на обочину. Ехал автобус жутко медленно, при этом скрипел, кряхтел, опасно где- то трещал и клацал. Крышки ящиков, что содержат механические дверные ненужности, хлопали по стальным бортам самих ящиков с громким лязгом. Передний потолочный люк был открыт, сквозь него в салон проникал хоть какой-то воздух. Орел знал и ждал... И дождался. - Закройте люк! - потребовал капризный женский голос. Орел повернул голову и увидел мадам с блондинистой копной на голове. Мадам была явно барачного происхождения, но при деньгах. Ее выдавало полное отсутствие всякого вкуса и блатные интонации в голосе. - Зачем? Жарко! - раздалось со всех сторон. - Закройте люк, меня продует, -
