работа на его участке ладилась.
Если Рябинкин никогда не повышал голос у себя в цехе, то с начальником рабочего снабжения он повышал голос до самого мощного звучания.
Как заведено было у Рябинкина в подразделении всегда присутствовать при раздаче пищи солдатам, так и теперь он обязательно находился в столовой в обеденное время.
Директор завода однажды сказал, раздраженный выступлением Рябинкина на совещании:
— Вам бы не инженером быть по вашим склонностям, а где-нибудь заведовать бюро жалоб.
— Правильно, — согласился Рябинкин. — Вот сменим после победы лозунг «Все для фронта» на лозунг «Все для людей» — и пожалуйста, готов с полным удовольствием.
Поста заведующего бюро жалоб Петр Рябинкин не получил. Его вызвали в горком партии, и секретарь горкома сказал деловито:
— Есть такое мнение, товарищ Рябинкин, рекомендовать вашу кандидатуру освобожденным секретарем заводского партийного комитета.
Рябинкин задумался, потом сказал:
— Мне надо еще посоветоваться.
— Позвольте узнать, с кем?
— С женой, — с достоинством сказал Петр.
— Странно, — сказал секретарь. — А мы вас считали человеком самостоятельным.
— Вот именно поэтому и обязан ее сначала спросить, — твердо заявил Рябинкин.
— А если все коммунисты за вас проголосуют?
— Тогда, значит, и она тоже.
— Ну что ж, может, она зайдет к нам и посоветуемся?..
— Зайти она не может, — сказал сухо Рябинкин. — Она болеет.
— Извините, — сказал секретарь. Потом спросил: — Вы говорили, что после лозунга «Все для фронта» новый требуется — «Все для людей»? Так?
— Точно, — сказал Рябинкин и осведомился! — Может, вы считаете, не по-партийному выразился?
— Нет, почему же. Хотя директор вашего завода несколько иначе истолковал ваши слова.
— Значит, не дошли, — нахмурился Рябинкин и заявил горячо: — А вот Нюра очень одобрила…
Вот, пожалуй, и все, что мы можем сообщить о Петре Рябинкине, рабочем человеке из того поколения советских людей, которое изумило мир своей доблестью и скромной простотой, с какой оно пришло к празднику Победы подвигу века, возвысив звание человека своей верностью человечности, всему тому, что мы чтим в людях нашей Отчизны.
