Вадик вышел из машины, пересек площадь, а с обочины и оказался на краю огромного поля, заваленного горами дымящегося мусора, над которыми летали тысячи ворон.
Вода закипела, мужчина достал из-под стола пакет с белым порошком, насыпал этого порошка в горячую воду и размешал обломком алюминиевой ложки. — Пей, не бойся, это сухое молоко.
Вадик дома и цельного-то молока не пил, а от сухого, растворенного неизвестно в какой воде, неизвестно кем и неизвестно где, отказался решительно и бесповоротно.
— А ты, видать, не здешний, раз отказываешься от угощения, — рассудил мужчина; он осторожно, чтобы не обжечься, маленькими глотками выпил молоко и, поставив консервную банку на стол, обратился к Вадику: — Я сразу сообразил, что ты не случайно сюда приехал. Или по делу, или на экскурсию. Я тут давно живу, много могу показать. Бесплатно я, само собой, работать не буду, а вот если ты мне маленько деньжонок отстегнешь, устрою тебе экскурсию по первому разряду.
— Какая может быть экскурсия на свалке? — удивился Вадик.
— Эх, парень, молодой ты еще, жизни не видел, — вздохнул мужчина и встал. — на этой свалке некоторые хитрецы состояние сколотили. Это ж не свалка, это Клондайк! Эльдорадо!
— В каком смысле?
— В прямом. Тут золото под ногами валяется. Ого-го! Чего тут только не находят! И радиодетали, из которых потом выплавляют серебро, и золото, и цветные металлы, и антиквариат разный. Да мало ли чего еще. Отходы из ресторанов и магазинов сюда сваливают, а местные деревенские жители свиней ими откармливают. А еще, бывает, грузовик с контрафактными лазерными дисками пригонят, свалят в одну кучу и давай эти диски бульдозером корежить. Я, как тебя увидел, сразу подумал, что ты за этим сюда приехал, за дисками.
— Нет, это меня сейчас не интересует. Я ищу человека. Паша Блин, слышали про такого? — спросил Вадик.
— Не слышал, но могу расспросить у своих знакомых. Меня тут каждая собака знает, ну и я соответственно с каждой собакой знаком. Я готов вместе с тобой прочесать всю свалку, но не бесплатно, а за хорошее вознаграждение, — предупредил мужчина.
— Сколько это будет стоить?
Мужчина затруднился с ответом, вероятно, он не часто водил экскурсантов по свалке, поэтому не знал, какую сумму назвать, чтобы не продешевить и в то же время не отпугнуть Вадика непомерной ценой за «входной билет».
— Ну так сколько же? — снова спросил Вадик.
— Это как посмотреть, — уклончиво сказал мужчина и пустился в долгие и путаные рассуждения о своем положении: — Мне ты можешь довериться. В известных кругах я пользуюсь репутацией самого, пожалуй, надежного, так сказать, экскурсовода. Я не считаю возможным уточнять, что это за круги, в силу обстоятельств экономического характера, а проще говоря, конкуренции, ведь тем, кто добывает здесь радиодетали, антиквариат, не нравится, когда на свалку приводят экскурсантов, то есть конкурентов, и рассказывают им, и показывают, где и что можно отыскать, откопать, отковырять и так далее.
— Сколько? — повторил свой вопрос Вадик.
— Двадцать рублей! — выпалил мужчина и, искоса посмотрев на Вадика, назвал другую цену: — Ладно, согласен на десять! Больше не уступлю ни рубля, ни копейки.
У Вадика были при себе только крупные купюры, и он, не доставая из кармана всей пачки, отделил одну пятисотку и отдал ее мужчине.
— Это вам, — сказал Ситников. — Если найдем Блина, получите еще столько же.
Минут сорок они бродили по свалке, подходили к каким-то людям, роющимся в кучах мусора, к рабочим в оранжевых комбинезонах, к грузчикам, к шоферам, которые постоянно подъезжали на мусоровозах, вываливали очередную порцию мусора и уезжали за следующей. То и дело из-за кучи мусора, как танк, выезжал грязный бульдозер, врезался ковшом в эту кучу и выравнивал ее. Вадик узнал, что на свалке постоянно идет торговля и обмен, меняют все на все: просроченные консервы на тухлую колбасу, лазерные диски на радиодетали, старую одежду на поломанные антикварные безделушки.
«Экскурсовод» подходил к этим людям и расспрашивал их о Паше Блине, а Вадик тем временем стоял в сторонке, чтобы не путаться под ногами.
— Полный, как говорится, облом, — сказал мужчина, когда все его знакомые были опрошены. — Кто- то о нем что-то слышал, но где его искать, — он развел руками, — никто не знает. Посоветовали зайти в бильярдную, говорят, раньше он там ошивался. Только мне туда нельзя, у них там на входе мордоворот дежурит, «фейсконтроль», так сказать, следит, чтобы после одиннадцати вечера посетители были приличные и совершеннолетние. А у меня сегодня вид, так сказать, непрезентабельный, то есть я сегодня в рабочей одежде, без смокинга, без галстука-бабочки, без парфюма и так далее.
— Ладно, и на том спасибо, — поблагодарил Вадик своего «экскурсовода» и направился через площадь в бильярдную. Было еще не очень поздно, поэтому Вадик без проблем прошел «фейсконтроль» и спустился в зал.
В просторном помещении бильярдной стоял тихий ровный гул работающих кондиционеров, звучали негромкие голоса игроков, щелкали шары, изредка раздавался треск разбитой бильярдной пирамиды. В зале царила полутьма, только барная стойка освещалась разноцветными фонариками и над игровыми столами горели сильные лампы, выхватывая из полумрака зеленое сукно и руки игроков.
Невысокий остролицый подросток с прямыми прилизанными волосами тускло-соломенного цвета стоял возле одного из столов и неторопливо натирал мелом кончик кия.
— Покатаем шары? — спросил он, увидев вошедшего в зал Вадика.
— Некогда. Я Пашу Блина ищу. Не подскажешь, где его найти?
— А зачем он тебе? — спросил подросток.
— Разговор есть.
— А ты мне скажи, я ему передам. Ситников с ног до головы осмотрел маленького ушастого подростка и обратил внимание на его дорогую рубашку в стиле семидесятых годов с пуговицами из чего-то золотистого и ковбойской вышивкой на груди.
— Ты что, клоуном здесь работаешь? — улыбнулся Вадик.
— Почему клоуном? — насторожился ушастый.
— Уж очень у тебя прикид прикольный.
— Сам ты клоун деревенский, — оскорбился подросток. — Эта рубашка двести баксов стоит, стиль диско. Сандалии у меня «Камелот», я за них сто пятьдесят «зеленых» выложил. А за штаны четыре сотни отвалил, прикинь, это же «гэп»! Я уж не говорю про сигареты. «Трэжерэр», в смысле «казначей», — двадцать пять баксов за пачку.
Услышав про сигареты, которые он видел у Кристины, Вадик вдруг догадался: «Это он. Это Паша Блин. Предлагает сыграть, но почему именно мне? Ну что ж, можно и сыграть». Вадик умел играть в эту игру, правда, он освоил «детский» вариант, где играли на небольшом игрушечном столе и катали маленькие металлические шары. Но сейчас умения играть в бильярд не требовалось, Вадик хотел установить контакт с этим ушастым подростком и выведать у него информацию о чемодане с деньгами, о Кристине и о Пузыре.
— Ладно, давай сыграем, — согласился Вадик и взял кий. — Только обещай, что после игры отведешь меня к Блину.
— Обещаю. Учти, я на щелбаны не играю, — предупредил ушастый и положил на бордюр стола несколько сотенных купюр. — Сколько поставишь на кон?
— Пятьсот рублей тебя устроят?
— Устроят. Только ты сначала покажи, есть они у тебя, или ты в долг играть собираешься?
Вадик достал из кармана пачку пятисоток и показал их ушастому подростку. Затем он отслюнявил одну банкноту и, положив ее на край стола, дал право первого удара ушастому.
— Начинай, — сказал Ситников, посмотрел на своего соперника и убедился, что тот совсем не удивился, увидев в руке Вадика пачку пятисоток: словно четырнадцатилетний пацан с кучей денег в кармане был в этом заведении обычным явлением.
Ушастый, наклонившись над столом, долго целился в шар посредине бильярда. Наконец он сделал какой-то фантастический выпад кием, шар, завертевшись, помчался вдоль борта и, продолжая вращаться
